— Да, ну тебя, — весело отмахнулся Стрелин. — Станет он размениваться на мелочи. Уж просить, так по-крупному. Вот тебе чего, к примеру, хотелось бы? Есть заветные желания?
Мужик ответить не успел, потому что в этот самый момент тут же, на скале, прямо возле них материализовался большой зонт. Под ним столик. Сервированный и накрытый на двоих. Молодое вино, горячий хлеб, холодные закуски. Стрелин вздрогнул.
— Все чудесатее и чудесатее, как говорила Алиса, — пробормотал он. — Он что, в натуре?
— Похоже, — ответил Петер.
Мужик встал с земли, подошел к столу, взял кусок хлеба и намазал его паштетом. Откусил. Вскинул брови.
— Ммм… Попробуй! Обалденная штука, — произнес Петер, дожевав. — Нет, серьезно. Понятия не имею, из чего это сделано, но вкус…
— А ты расстройства желудка не боишься? — усмехнулся Шура. — Грязными руками. Впрочем, тут же нормальная экология? Химзаводов вокруг не видел?
— Не-а, — помотал головой Петер. — Присоединяйся, а то один все слопаю.
— Еще закажем, — весело ответил Стрелин, усаживаясь за стол.
Закуски и салаты оказались действительно очень вкусными. А вино почти не хмельным, да еще и охлажденным. То, что надо в жару.
Может, не так все и плохо? Обойдется? И Инкарнатор вовсе не зло, а этакая волшебная палочка? Или он затеял свою игру? Сейчас же элементарно усыпляет бдительность? А, плевать! Нет, ну нельзя же всего бояться!
Друзья сидели за столиком под зонтом. Ели, пили. С наслаждением. Сначала еще переглядывались, но потом полностью отдались удовольствию. Шура рассказывал какие-то анекдоты, потом сам же над ними смеялся. Петер не особо слушал, но улыбался. Делал вид, что интересно. Сам же рассуждал о другом…
Инкарнатор… Интересно, почему его так называют? С Изумрудной Скрижалью все более-менее ясно, но… Мужик, помнится, когда-то давно увлекся «занимателным религиоведением». И о реинкарнации читал, понятное дело. Мол, когда тело человека умирает, его душа остается на земле. Переселяется в другого. И не обязательно в человека же. Может и в таракана, и даже в мухомор. Во что или в кого — зависит от многих факторов. Поступки, мысли, умение терпеть, еще что-то. Главное, жизнь вечна. Потому что души бессмертны. Да… Индусы — хитрецы. Придумали религию, в которой и смерть — не смерть. Переезд в другую гостиницу. Упрощенно, конечно. Молодцы, слов нет.
Но то реинкарнация. А без «ре» что? Просто одушевление? Откуда эта еда взялась? Стол? Зонтик? Пардон, но если Инкарнатор перевоплотил пару-тройку камней в иные предметы, значит ли это, что он их воодушевил? Есть душа у греческого салата? А у паштета из крабов? Ерунда какая-то…
— Ты чего какой хмурый? — спросил Шура. — О чем мысли?
Он, наконец, заметил, что его не слушают.
— Да так, — отозвался Мужик. — Всякая дурнина в голову лезут.
— Например?
— Не заморачивайся. Ерунда.
Камень лежал на столе, озорно поблескивая. И, Шура мог бы поклясться, над ним висела маленькая радуга.
— Нда… Каждый охотник желает… — задумчиво произнес он.
— Что? — спросил Петер. — Какой еще охотник?
— Да это я так. Про радугу, — ответил Стрелин. — Не знаешь что ли?
— Радугу вижу, — кивнул Мужик. — Охотник-то при чем? Объясни.
— Каждый охотник желает знать, где сидит фазан, — улыбнувшись, ответил Шура. — Буква в начале каждого слова является начальной буквой спектра. К — красный, о — оранжевый, ж — желтый. И так далее. Присказка про охотника — обычная запоминалка. В школе на физике училка рассказала. У вас физики не было?
— Была, — ответил Петер. — Просто ты, Саша, все время забываешь, что я не русский. У нас свои поговорки. Но про охотника я понял. Спасибо.
— Пользуйся, — отмахнулся Стрелин. — Ладно, дружище. Поели, спасибо нашему кормильцу. Что делать будем?
— А давай… Давай с ним еще поговорим, — предложил Мужик, скосив глаза на изумруд. — Или попросим что-нибудь. Интересно ж. А?
— Интересно, — согласился Шура. — Но… стоит ли? Помнишь, брат, бесплатный сыр только в мышеловке? Я б просить больше ничего не стал. А ну плату потребует? Душу твою захочет…
Стрелин сделал страшные глаза, но через секунду уже хохотал. Заметил, как напрягся Петер.
— Ты чего обделался? — весело спросил он, отсмеявшись. — Специально тебя подначиваю. Спрашивай, чего ты хотел?
— От тебя? — не понял Мужик.
— Я-то тут при чем, скажи, пожалуйста? Его спрашивай!
Шура взял со стола камень и вложил его Петеру в руку.
— Ну? Смелее!
— Скажи нам, уважаемый Инкарнатор, отчего у тебя такое имя? — выдержав паузу, проговорил Петер.
Камень молчал. В смысле, на «говорящей» грани его не появилось ни слова. Шура нервно побарабанил пальцами по столешнице, потом мельком взглянул на часы. Что? Две минуты первого?
Он точно помнил — когда Мужик закончил рассказ о своем ночном приключении и достал изумруд из кармана, часы показывали ровно полдень. Нет… Такого быть не может, что с тех пор прошло лишь две минуты. А обед? А разговоры? Или… уже за полночь? Но Солнце-то в зените! Вон, даже через зонт его видно!
— Петер, глянь-ка, сколько на твоих золотых? — спросил Стрелин. — Мои, похоже, встали.
Мужик посмотрел на часы и произнес:
— Начало первого. А что?