Император Вечерних Звезд

Сегодня у Калли будет нормальный вечер. Когда ее парень не будет разыскиваемым преступником, а она не будет какой-то изгнанницей. Сегодня мы будем теми, кем должны быть — двумя яркими огнями во тьме, а остальные люди — мотыльками, которые греются в нашем свете.

Сегодня мир будет двигаться в правильном направлении. Завтра же жизнь вернется в прежнее русло к е*анным шарадам, в которые всегда и играет.

Май, семь лет назад

Танцы весьма прелестны где-то две с половиной секунды. Затем ровесники Калли налетают на нее, как мухи на труп. Ложные друзья, ложный энтузиазм, ложные улыбки. Если бы я хотел схитрить, то незаметно свалил бы в фейский дворец. И, если бы Калли захотела провести вечер, общаясь с людьми, она бы и пришла с ними.

— Клариса, это Десмонд, — представляет меня Калли еще одной однокласснице. Это уже пятая или шестая? Для девушки, у которой нет друзей, у нее очень много ужасных знакомых…

Клариса смотрит на меня также, как и последние подходившие к нам девчонки — как всегда смотрит женская сторона знати в Сомнии. Будто они хотят завоевать меня или быть завоеванными.

Это раздражение исходит от фейских женщин; внимание на смертных особ я не обращаю.

— Дес, это…

Время для общения, думаю, окончено.

Я беру Калли за руку без предупреждения, оттаскивая ее от «друзей», которые думают, что, подобравшись к нам как можно ближе, могут как-то задействовать в наших отношениях.

Отношения. Спину покалывает в суставах крыльев. Черт, пугает, что я могу вот так просто привыкнуть к этой фразе.

— Куда мы? — спрашивает Калли, поспевая за мной.

— На танцпол. — Там я могу держать ее ближе к себе и притворяться, что этой ночью мы являемся всем, что я отрицал для себя.

Парочки расходятся, когда мы присоединяемся к ним. Даже здесь, среди многообещающих видов, мы сильно выделяемся.

Калли догоняет меня.

— Маразм какой-то с ними, — говорит она, имея в виду студентов, которые решили, что в одиннадцатом часу с ней все-таки стоит пообщаться.

Чтоб провалилось это место.

— Скорее адские муки, — говорю я, — а я привык к таким мероприятиям. — Фейри — двуличные ублюдки; сначала они льстят тебе, а потом пытаются разрушить твою жизнь. Эти дети даже потягались бы с ними. — Спасибо хоть на том, что я не учился в старшей школе.

Я встаю на танцпол, пока свет свечей мерцает на наших телах. Это мое королевство — пот и танцы, алкоголь и острый адреналин от принятых решений. Хоть я и не правлю людьми, магия, заполняющая воздух, рассекает кожу, притягивая самую дикую сторону все ближе и ближе к поверхности.

— Ты никогда не учился в старшей школе? — удивляется Калли.

Запах заточающих пещер Арестиса, звон ударов мечей, когда я пронзил врага; взгляд отца, когда убил его…

— Меня немного… необычно воспитывали, — обобщаю я.

Громкая музыка вокруг нас затихает, и начинается мелодия, которая сладко и медленно тянется — до боли человеческая. Она так не похожа на музыку из Потустороннего мира. Там наши песни наполнены силой, которая подпитывает заклинания и будит магию.

Глаза Калли сразу же становятся с блюдца, хаотично мечась из стороны в сторону, когда слышит песню о любви. Я почти улыбаюсь от ее вида.

Я кладу руку ей на лопатку, и ее обнаженная кожа касается моей. Она скованна в моих объятиях, боясь двинуться.

— Обними меня за шею, — говорю я ей спокойно.

У нее занимает почти вечность, чтобы сделать это, отчего ощущается каждая секунда. Но, когда ее пальчики касаются задней стороны моей шеи, я чувствую как плыву — фейская сторона зудит пробудиться от ее ощущения.

Калли одаривает меня нервной улыбкой, отчего я похож на волка, который собирается съесть Красную Шапочку.

Моя пара решается принять вечер — самое время для похищения невест.

Я убираю мысль из головы, и все, что остается, это удары сердца в моей груди.

— Расслабься, ангелочек. — Я глажу ее спину.

Моя грудь страстно жжется, когда чувствую ее тело рядом со мной.

Любовь. Это любовь.

Я околдован изгибом ее губ и тем, как свет играет у нее в глазах. Ее ранимостью, потому что только Калли может проводить со мной сотни ночей и все еще быть неуверенной насчет моих чувств к ней. Желанием купить ей чашечку кофе и несколько макарун просто, чтобы увидеть ее улыбку, или станцевать домашний танец вокруг стола, чтобы услышать ее смех. Всеми ночами, в которые не посещал ее, потому что боялся, что она будет видеть меня как и каждого обычного мужчину в ее жизни. Моментами, чтобы прижать ее ближе, когда она плачет, потому что ее боль становится моею, и весь мир не встанет на свое место, пока она не пройдет. И предельно ясно, что все эти вещи не могут продолжаться вот так последующий год.

Я не могу продолжить быть с ней друзьями. По правде говоря, за последние месяцы я не был ей просто другом. А позволил быть нам чем-то большим, чего мне не стоило делать. Калли заслуживает прожить оставшиеся года в старшей школе и отбиваться от мальчиков. Она заслуживает некое подобие нормальности — Калли никогда не получит этого со мной.