Император Сухоруков

За такие слова надо убивать. Я скосил глаза вправо: Серый стоял недвижим, но это была сжатая пружина. Один жест – и наемник пойдет кромсать направо и налево. Посмотрел влево. Там стоял опешивший Глыба… и в его глазах я уловил неуверенность. Оно и понятно: в зале было всего четыре стража. А против них люди Излучного, наверняка кто-то из родовых вождей. На чьей стороне Куакали и гадать не надо. Но самое страшное, если в зале начнется побоище, оно непременно выльется наружу – и тогда ничего не останется ни от стражи, ни от спровоцировавшего конфликт Недоноска.

Генерал смотрел на меня, и глаза его молили: не надо!

Что ж, не буду испытывать сейчас твою верность, Прекрасная Слеза. Решим дело малой кровью. Я незаметно покачал Глыбе головой и повернулся к Носачу.

– Я так понимаю, уважаемый Иттануака, ты вызываешь меня на поединок?

– Что? – опешил Носач. – Поединок?

Он смерил меня и презрительно расхохотался.

– Да! Да, я вызываю тебя на поединок, Недоносок! И ты сейчас сдохнешь!

Глава 26. Страх двуликий

Смех Носача раздавался в полной темноте: все, даже союзники Иттануаки, приофигели от происходящего. Я видел, как множество глаз, полные недоумения, если не ужаса, перебегали от одного участника предстоящего поединка к другому. Сейчас имачата прибьет Недоноска-инвалида, и что дальше? Что с «империей» будет, когда традиционная власть порушена?

Никто не принимал в расчет, что помирать я не собирался.

Обернувшись к генералу Глыбе, я негромко попросил его принести мое оружие. Тот моментально погнал одного стража на ратный двор. А я встал и вышел на «подмостки». Чтобы выиграть реальную схватку надо победить психологически. Так что потяну время «театральной постановкой». Проколотая рука саднила, и эта боль стала для меня психологическим якорем, помогающим отогнать страх. Но еще нужно вогнать себя в раж! Я сделал серию глубоких вдохов: провентилировать легкие, насытить кровь кислородом, чтобы в голову дало легким опьянением. Было бы неплохо похлестать себя по щекам – только «публика» не оценит. И так выгляжу, как астматик во время приступа.

– Великий Змей! – заорал я во всю глотку, запрокинув голову в потолок. – Человек забыл о воле твоей! Человек пришел срамить власть, освященную тобой! Человек посягает на твою власть! Дай мне сил, дабы вразумить его! Дай мне сил, дабы поставить его на место! Дай сил!!!

Я орал, а левой рукой уцепился за ворот рубахи. Застиранная ткань треснула, я дернул хорошенечко – и общему обозрению предстал полуголый владыка в одном переднике. Публика ахнула. Я ведь носил рубаху почти не снимая: и мало кто видел, как сильно изменился Недоносок за последние месяцы. Носач-то уж точно не видел. Вместо одутловатого, сутулого, перекособоченного парня «публике» предстал крепкий, жилистый и даже немного атлетичный «император».

А всего-то: тренировки, здоровая еда да чистая вода. Но выглядело всё так, будто Желтый Червяк на самом деле дал мне сил для «вразумления». Много ли надо варварскому разуму, чтобы поверить в реальность божественной воли?

– Что? – снова заорал я, как будто разговаривал по телефону с плохой связью. – Кто этот человек? Он!

И я начал медленно поднимать руку с обличающим указующим перстом, который неумолимо нацеливался на Иттануаку. И Носач сжался под нацеленным пальцем!

Потому что это был палец правой руки.

Правой, усохшей, неразвитой руки! Никому не передать, каких усилий мне это стоило. Конечно, я почти ежедневно разрабатывал ее упражнениями, но нервная система здесь была атрофирована, и обычной гимнастикой чуда не совершить. Рука двигалась намного лучше, хотя, оставалась по-прежнему неполноценной. Даже сейчас я ее поднимал скорее мышцами корпуса. Связки натягивались, боль была адская, но я держался – пока палец не нацелился на сливовый шнобель Носача.

– Бери оружие Иттануака. Ибо пробил твой час.

Конечно, у четлан нет понятия часа, и час точно не бьет, я просто сказал очень похоже. Запыхавшийся страж вбежал в зал с моим оружием, и я пошел к Глыбе. Щит – уже новый с наращенным верхом и зубьями по краям – к правой руке «монтировали» долго. Глыба успел шепнуть мне: «Измотай его! Закройся и дай ему помахать и побегать. Он быстро устанет». Я кивнул и подхватил оружие. У «вундервафли» еще не было названия, ибо я ее «придумал» сам, совсем недавно. Рукоять, как у топора, с большим каменным клювом, прикрепленным под прямым углом. Что-то вроде кирки или клевца. Отбиваться таким оружием было неудобно, но для этого у меня был щит. Зато пробивная сила огромная! Я успел оценить ее и на тюке соломы и на туше тапира. Если повезет, оценю и на Итатнуаке.

Носач вышел с одним копьем. Щита у него не было, да и неудобно с ним копьем орудовать. В глазах имачаты бурлил суеверный ужас пополам с грозной решимостью. У меня в душе тоже было неспокойно. С одной стороны, я уже совсем не боялся грузного одышливого вождя, уже давно пережившего свои лучшие годы. С другой – мои пальцы холодели от мысли, что надо будет вспарывать тело живого человека. И я побаивался, что не смогу этого сделать.