Император из провинции 2

— Не так уж тут много пьют, — пробурчал сержант, недовольно хмыкнув и вздёрнув все два свои подбородка.

— Дядь Коль, ты же сам знаешь, что Грязьгород похож на то место, куда уходят умирать старые кошки. Ну а самое лучшее, что тут было — это я. Поэтому нет здесь никаких шпионов.

— Мда, — плямкнул он жирными губами, а дальше запустил руку в карман и что-то выудил оттуда, поглядел на раскрытую ладонь, где лежала подушечка жвачки рядом с пуговицей и пробурчал: — Хм, чуть пуговицу не проглотил.

— Не переживай. Я подарю тебе другую, если понадобится.

— Спасибо, — мрачно процедил сержант, отправив в рот жвачку, после чего посмотрел на меня блестящими глазами и сдавленно выдал, словно слова не шли у него изо рта: — Роб, а мы точно не психи? Им же всякое чудится.

— Этот вариант, дядь Коль, можешь смело отметать. Всё происходит на самом деле, — твёрдо изрёк я, подумав о том, что он ещё с чертями во сне не разговаривал.

— Хреново, — протянул полицейский, провёл пальцем по панели и посмотрел на пыль, которая осталась на его коже. — А чего у тебя тут так грязно?

— Так это с вашей стороны, а с моей-то всё нормально. Ни на что не намекаю, но вы-то уже не такой молодой, — нашёлся я, въезжая по кочкам в лес. — Наверное, что-то сыплется.

— Ну и язва ты, — пробурчал Козлов и почти сразу ласково добавил: — А хотя знаешь, можешь на одноглазого первым бросаться. Помочь, так сказать, полиции.

— Помочь? — удивлённо переспросил я, выгнув брови дугой. — Не знаю такого слова. Что-то такое витает, но не могу вспомнить.

— Вот сейчас верю, — иронично бросил сержант, а потом серьёзно добавил: — Здесь поворачивай. Чуть не проехали.

Через пару минут мы подкатили к той самой поляне, где сейчас стояла полицейская «десятка», «матис» и два мужика. Они были в форме и являлись ровесниками Козлова. Один из полицейских носил кудрявую бороду, из которой торчал нос-картошка, а другой — оказался таким худым, что напоминал скелет. Глядя на них, я подумал, что с подобными кадрами мы даже отшельницу не спеленаем.

Глава 12

Тем временем дядя Коля вышел из «приоры» и насмешливо проговорил, с прищуром глядя на бородатого полицейского в сержантских погонах:

— Степан, а ты чего «матис» прикупил? Тебе в самый раз. Ты в нём всё больше на подкаблучника похож. Как тебя жена-то отпустила так поздно или ты тайком?

— Смешно, — хмыкнул бородатый, сплюнув под ноги. — Это, похоже, кто-то к отшельнице приехал.

— А то я не догадался, — иронично произнёс дядя Коля, пожав руку полицейского, а затем поздоровался и с худым коллегой, после чего кивнул на меня и с лёгкой ехидцей проронил: — Мой юный товарищ Роб. Он совсем неглуп для городского, хотя порой бывает той ещё занозой.

— Степан Борисович, — протянул ладонь бородатый, оценивающе глядя на меня глазами-бусинками, прячущимися за круглыми очками в стальной оправе.

— Очень приятно, — вежливо сказал я, пожав крепкую мозолистую руку.

— А я Илья Олегович, — хриплым голосом проронил худой, закашлялся и два раза ударил себя в грудь. — В горле першит. Надо курить бросать.

— Ты уже четверть века бросаешь, — беззлобно пожурил его дядя Коля, морщась от стойкого запаха табака, который исходит от полицейского. — Борисович вон уже геморрой два раза вылечить успел, а ты всё никак не бросишь.

Козлов и Илья Олегович тихо засмеялись, весело поглядывая на Степана, который угрюмо смотрел на них и параллельно бурчал:

— Нет и не было у меня никакого геморроя! Ты сейчас Коляныч наговоришь, а мальчонка поверит! Слушай, как там тебя? Роб? Ты не верь этому старому балбесу. Это он так шутит. Коляныч же первый юморист у нас в отделе. Аншлаг всю жизнь смотрит.

— Да мне понятно, — пытаясь не улыбаться, сказал я, другими глазами смотря на Козлова, который оказался тем ещё шутником.

А тот, посмеиваясь, проронил, глядя на покрасневшего полицейского:

— Ну, всё, Степан, не пыжься так, а то жопа-то порвётся.

И снова зашёлся в приступе смеха, который живо поддержал Илья Олегович. Я обратил внимание, что его хохот напоминал скрежет гвоздя по стеклу, смешанный с хрипами умирающего ишака. Вот такое необычное сравнение пришло мне на ум, пока я наблюдал за хохочущими полицейскими, у которых даже слёзы на глазах выступили от избытка веселья. Глядя на них, мне на миг показалось, что мы приехали в цирк, а не на серьезное и опасное задание. Но вот Козлов отсмеялся, пару раз глубоко вздохнул и вполне серьезно начал вещать:

— Итак, хлопцы, шутки шутками, но пора и к делу перейти. Сейчас аккуратно двинемся к дому отшельницы, не включая фонари, а то мало ли что… вдруг преступника спугнём, если он действительно у неё прячется?

— А если он там, то как брать будем? — уточнил худой, всё ещё широко скалясь, демонстрирую всеми миру редкие жёлтые зубы.

— Короче, если этот Лёха какие-то фортели начнёт выкидывать, то сразу в ногу стреляйте или уж куда попадёте. Лучше не рисковать. Он так ножом играть умеет, куда там циркачам. Вон Роб не даст соврать.

Полицейские глянули на меня, а я важно кивнул, почувствовав, как засосало под ложечкой.