Император-гоблин

Он стиснул зубы, чтобы не проговориться, и взглянул на Свидетелей вел ама, то есть тех, кто выступал от имени участников, лишенных дара речи – реки и участка охотничьих угодий, по поводу которых велся спор. Оба говорили недолго, и вид у них был подавленный. Видимо, они были совсем неопытными. Если бы представители города и аристократической семьи не были так пристрастны, они, возможно, справились бы с работой лучше, чем эти двое. Майя попросил новую карту, к которой пока никто не прикасался, кроме картографа. Свидетель от Нелоджо и представители Дорашада и Ту-Кетора смолкли и распахнули глаза; но он не понял, что они чувствовали – беспокойство или гнев. Свидетели вел ама взглянули на императора увереннее. Когда Майя изучил обычную карту, без пунктира, заштрихованных областей и многочисленных стрелок, ситуация показалась ему намного проще.

– Этот приток Кеторы…

– Упаджера, ваша светлость, – подсказал Свидетель, выступавший от имени реки.

Майя кивнул. Крупнейшие реки Этувераза – Кетора, Эвресарта, Атамара, Тетара и Истанда’арта – по закону считались собственностью императора, но их притоки принадлежали принцам. В этом случае, законы эльфийской страны создавали дополнительную проблему, поскольку Упаджера частично протекала по спорной территории. Клан Дорашада предлагал императору подарить реку им вместе с окружающими землями. Это было самое простое из всех предложенных решений, но Майя счел, что аристократы демонстрируют недостойную алчность и невиданную наглость. Из мнений сторон он усвоил немногое, но одно было ему абсолютно ясно: существенная часть спорных земель с самого начала принадлежала городу Нелоджо.

С другой стороны, было установлено, что жители города много лет пасли овец на пастбище, принадлежавшем роду Дорашада, но не выплачивали за это положенную по закону компенсацию. Кроме того, обе эти стороны незаконно охотились в заповеднике Веремнет и пользовались водами реки как своими собственными. Представитель Ту-Кетора особенно негодовал по поводу водяных мельниц, рыбных садков и мостов, которые исчезали всякий раз, когда представитель принца приезжал в Нелоджо. Свидетель от Упаджеры вяло кивал.

А с третьей стороны – да, Майя знал, что так не говорят – он был недоволен действиями правительства Ту-Кетора. Наверняка некоторое время назад один из чиновников получил взятку, а может быть, таких чиновников было несколько. Официальные бумаги находились в беспорядке. Ответственные лица смотрели сквозь пальцы на поведение жителей Нелоджо и представителей рода Дорашада, которые делали, что хотели.

Майя потер переносицу, мрачно глядя на карту. Он был уверен в одном: какое бы решение он ни принял, по меньшей мере, одной из сторон придется понести убытки. Пока он рассеянно обводил пальцем на карте реку Упаджера, у него родилась новая мысль: «Если я должен кого-то расстроить, но не могу определить, какая из сторон заслуживает этого больше двух других, тогда есть только один выход: пусть останутся недовольны все». Необходимость угодить всем отпала, и решение пришло само собой.

Он расправил плечи и сказал:

– Мы считаем необоснованными все претензии, представленные на наш суд.

Раздался гул стенаний и жалоб. Он подождал, пока спорщики не успокоятся, и продолжал, не обращая на них внимания:

– Заповедник Веремнет и участок реки Упаджера испокон веков принадлежали принцу Ту-Кетора, поэтому остаются в его собственности.

Свидетели, выступавшие от имени заповедника и реки, поклонились в знак благодарности.

– С другой стороны, мы не получили веских доказательств того, что Ту-Кетор имеет право на какие-либо еще угодья, в то время как притязания клана Дорашада и города Нелоджо являются настолько запутанными, что мы не видим смысла разбираться в них. Мы крайне недовольны тем, что некоторые лица воспользовались этой печальной ситуацией в целях обогащения.

Он обвел бесстрастным взглядом представителей трех враждующих сторон.