Император Бубенцов, или Хромой змей

Около шести часов вечера в «Кабачке на Таганке» сидели два старых товарища – Игорь Бермудес и Тарас Поросюк. Третий, Ерофей Бубенцов, должен был появиться здесь с минуты на минуту. Бубенцов имел сообщить нечто важное. На все предварительные вопросы загадочно отвечал, что разговор не телефонный и разглашению не подлежит.

Хотя зал был пуст, друзья сидели, близко сдвинув головы. Говорили вполголоса, совещались. Они нарочно выбрали дальний угол, укромное место у самого окна. Романтический полусвет царил вокруг. Уличный фонарь сиял в высоком окне, и луч его падал сквозь щель в шторах, широкой полосою пересекал стол. Таинственные искры мерцали в гранях графина.

– Бубен, конечно, агент. Это ясно, как дважды три. Но я думаю, тут ещё Верка мутит воду, – говорил Поросюк. – Шерше ля фам! Она меня всегда, примерно сказать, недолюбливала. Она-то, скорее всего, всё и устроила. Верка Бубенцова.

По природным свойствам своей натуры Тарас Поросюк был подозрителен до чрезвычайности. Полагал, что жизнь и вообще все взаимоотношения людей строятся на принципе «кто кого обдурит». При этом Тарас был человек здравый, умеющий подать разумный совет. Трудно было найти специалиста, который бы так верно разбирался в стоимости всего. К нему ходили советоваться о покупке квартиры, машины, о котировках акций Газпрома, о дачном участке с домом и без дома, о недвижимости в Болгарии. Тарас давал трезвые, взвешенные, дельные советы.

Игорь Бермудес, услышав утверждение, что «всё устроила Верка Бубенцова», возразил:

– Ты неправ, милочка! Как могла Вера устроить такой сложный спектакль?

– Ты плохо знаешь психологию женщины! Тем более, когда муж у неё, будем говорить, неудачник.

– Какой же он неудачник?

– А кто ж он? Во все скандалы встревает. Нищий, без гроша денег.

– Ну и ты, душа моя, не особо-то богатый, – заметил Бермудес.

Тарас никак не реагировал на обидные слова Бермудеса. Он, как это свойственно многим малороссам, пребывал в состоянии собственной непроницаемости. В том состоянии, которое не могут прошибить никакая логика, никакие факты, никакие доводы.

– Я думаю, она режиссёру заплатила, – продолжал Тарас. – Два фактора сошлись. Во-первых, агент, во-вторых, деньги! Как иначе объяснишь его триумф на сцене? Якобы случайный. Знаем мы эти случайности. А теперь Шлягер ставит Бубна, будем так говорить, на первую роль. В реалити-то шоу. А мы с тобой просто ассистенты.

Бермудес ни за что не согласился бы с шаткой аргументацией Поросюка, когда бы не выпита ими была уже в ожидании Бубенцова четвёртая или пятая рюмка.

– Конструкция логичная, – кивнул Бермудес. – Всё сходится, душа моя. Но есть одно «но». Ты сам напомнил, что он всегда режет правду. Скандалист. Какой же он агент?

– Какой агент? А кто полицейскому фингал поставил! Это же, примерно сказать, реальный срок. А его выпускают. Это как тебе?

Аргумент был убийственный, и Бермудес засомневался:

– Думаешь, агент?

– А ты логику включи. Зеркало бил? – Поросюк, сощурив глаз, умно и тонко поглядел на Бермудеса. – Бил. А где? В Колонном зале. Это тебе, будем говорить, не у тёщи на кухне. И с рук сошло. Просто так?

– Чш-ш…

Бубенцов показался в дверях кабака. Скинул плащ, небрежно перебросил через локоть. Серый пиджак, белая рубаха, красно-синий галстук. Тёмные очки.

Теперь уже и Бермудес, глянув на Бубенцова, убедился: агент.

– Салют! – издалека крикнул Ерошка. – Йохо нет?

Сбросил плащ на пустой стул, уселся, закинул ногу за ногу. Был бодр, щёки пылали от ветра и мороза. От него разило уверенностью моряка, вернувшегося с большой путины с большими деньгами.

Поросюк недоверчиво потрогал меховую подкладку плаща. Провёл ладонью по рукаву. Дорогая материя переливалась, отливала лиловым металлом.

– Лама! – сказал Бубенцов. – Не секонд-хенд. Новьё!

Поросюк выразительно поглядел на Бермудеса.

Бубенцов щёлкнул пальцами. Официант, что возился за соседним столом, мигом отставил свои хлопоты, подбежал, склонился:

– Налей-ка, братец! – приказал Бубенцов. – Всем.

– Айн момент, Ерофей Тимофеич!

Поросюк и Бермудес снова переглянулись. Бубенцов махом выпил рюмку, закусывать не стал. Подцепил кусок холодца, но отложил вилку.

– Всё разъяснилось! – сообщил он. – В Колонном зале был кастинг! Кинопроба. По всем каналам сегодня показали. Я там везде на первом плане! Во всех новостях! Но не это главное. А главное то, что теперь начинается настоящее дело. Мне заказали скандал. Шоу продолжается.

Вытащил конверт из внутреннего кармана пиджака, бросил на столик. О, как взыграло его сердце! Как мечтал всю свою жизнь сделать такой вот жест!

– Здесь пятьдесят штук, – сказал Бубенцов небрежно. – Аванс. На вас двоих. Через два часа в «Парадизе» праздничный фуршет. Юбилей председателя «Бета-банка» Толубеева. Я должен устроить пьяный дебош. Как в Колонном зале.

Поросюк поднял конверт двумя пальцами, зачем-то понюхал, попытался разглядеть на просвет.

– С Толубеевым, будем говорить, шутки плохи, – сказал Поросюк. – Пристрелят и бойцовым собакам скормят.

– Всё под контролем. Заказчики – люди серьёзные.

– Как серьёзные, будем говорить, люди могут заказывать скандал?