Император Бубенцов, или Хромой змей

– От-ставить!.. – гаркнул вдруг совсем рядом прапорщик. – Р-руки!..

Мундир на прапорщике был расстёгнут, висел на левом плече, вдетый в один рукав, как на хмельном гусаре. Оттолкнул в сторону официанта, пошёл к Бубенцову. Шевельнулась охрана, но Ерофей движением ладони остановил. Гусар усмехнулся и, подкрутив ус, сказал:

– Позвольте, любезный, пару слов. Только откровенно!

Такой ласковый, вежливый зачин не сулил ничего хорошего.

– Ну-у… отчего же… – ответил Ерошка, внутренне подобравшись.

Прапорщик, выставив крутой лоб в мелких жёстких завитках волос, внимательно рассматривал Бубенцова немного выпученными красными глазами. Глядел ответно и Ерошка, стараясь, чтобы взгляд его выражал доброту, грусть и ласку. Ах, как было бы хорошо сейчас расслабиться, действительно накатить стакан, как это бывало в прежние вольные времена, да поговорить по душам с этим славным прапорщиком! Поругать начальство, посетовать на дураков во власти. Да мало ли тем для задушевной беседы? А затем разругаться, подраться, в конце концов. А потом снова помириться. Но должность сдерживала, сковывала, обременяла. Необходимость соответствовать своему положению вязала по рукам и ногам.

– Жеранём? – прапорщик кивнул на полный штоф.

– Увы, – кротко сказал Ерофей Тимофеевич.

– Понятно, – огорчился прапорщик. – Но. Допустим так. Вот вы там. Законы разные принимаете. То-сё. Мир, безопасность… А я от имени народа. Откровенно. Спросить.

– Законы принимаем не мы, – сказал Бубенцов и отступил на полшага. – Не наша епархия. К сожалению. Это на федеральном уровне.

Бубенцов заметил, что невольно заговорил отрывистыми военными фразами.

– Система виновата? – не отставал прапорщик. – А поменять? Недостаёт соображалки?

– Нет таких планов.

– Нет таких планов? – удивился прапорщик. – Вернуть народу власть. Русскому я имею в виду. Сто лет уж прошло. Не пора ли? Берись наконец-то за рычаги. Ты же хозяин земли Русской!

Ерошка понял, что его провоцируют. Разговор принимал самое опасное направление. Но при этом толстое лицо военного, чуть выпученные, водянистые глаза не выражали ничего, кроме наивного простодушия.

– Что ж вы предлагаете, любезный? – усмехнулся Бубенцов. – Монархию восстановить?

– Ты гляди! Кумекает! – похвалил прапорщик. – Молодчага! Добро! Откровенность за откровенность. Первый шаг сделать. Гвардия поддержит!

Бубенцов покосился на большие красные кулаки прапорщика.

– Русская гвардия поддержит! – значительно повторил прапорщик. – Давно ждали. Чтобы кандидат подходящий. Чтобы, так сказать, размах рук соответствовал!

Прапорщик широко развёл руки. Мундир свалился с плеча. Ерошка машинально двинулся, склонился поднять. Столкнулись лбами.

– Охотно верю, – немного смутившись, с досадою сказал Бубенцов. – Но, полагаю, народ не готов.

– Народ не готов? А внутри себя? Не пробовал? Покопаться… – взяв Бубенцова за пуговицу, домогался прапорщик.

– Но позвольте, – возразил Бубенцов, чуть поднимая руки, чтобы мгновенно блокировать возможную атаку, перехватить удар. – Я не отвечаю за Россию.

– А кто ответит? – удивился прапорщик и высоко поднял светлые брови. – Если не ты, то кто же?

Прапорщик выдохнул, и оба оказались как бы внутри густого облака алкоголя.

– С вами совершенно невозможно разговаривать! Во-первых, вы пьяны. Во-вторых, мне очень не нравится, что вы всё время тычете мне пальцем в лицо.

– Чтэ-э?.. Не любо? Эк тебя козявит!

– Без паники, – проговорил рядом женский голос, немного заплетаясь. – Будем сохранять спокойствие.

Давешняя милая дамочка взяла Ерошку за руку. Бубенцов попытался вызволиться, однако та держала мягко, но крепко. Вязала.

– Значит, ты. За Россию. Не в ответе? – наступал прапорщик, всё более хмурясь, багровея лицом. – Откровенно. Отрекаешься?

– Если угодно… Отрекаюсь.

И Бубенцов, как ни готовился, всё-таки пропустил увесистую плюху.

4

Спустя всего лишь десять минут, когда крики утихли, когда выволокли рявкающее тело прапорщика, когда всё замяли, замели, замыли, Бубенцов стоял у стены в умывальнике и, приблизив лицо к зеркалу, прикладывал платок к ссадине.

– Дело прочно, когда под ним струится кровь, – весело заметил стоявший за спиною Шлягер. – Народная примета. Что за пьянка без драки!

– Надо же так нажраться в самом начале банкета, – сказал Бубенцов без всякого осуждения. – Это ты подослал гада?

– Актёр наш, – признался Шлягер. – Мишка Барашин. Стажируется. Обычно свадьбы сопровождает. Ещё не получил окончательного лоска. Талантлив, как сам дьявол. Этот и не хочет, а наскандалит. У него волосы дыбом поднимаются, если дать ему водки. И вам хороший урок. Закон бумеранга.

– Сценарий ты писал? – сказал Бубенцов. – Узнаю стиль.

– У нас сценарий самый общий, без всех этих деталей, – возразил Шлягер. – Нам важен корень и ствол. Ну а ветви, листья сами собою нарастают. Мы не указываем. Тут полная воля.

– Но оплеуху мне ты лично вписал, гнида, – сказал Бубенцов. – И специально нанял этого скандалиста?

– А вы вспомните свой дебют! – ухмыльнулся Шлягер. – Вас что, тоже наняли?

– Вы тогда просчитали меня! – огрызнулся Ерошка. – Предвидели мои реакции!