Император

– Знаешь, человек – самое удивительное существо на свете. Злобный, жестокий, беспринципный и холодный, и, тем не менее, столь же ранимый, чувственный, заботливый и нежный. Две ипостаси, лёд и огонь, спокойно уживаются в одном единственном человеке. Пожалуй, нет ничего страннее, чем наблюдать за тем, как солдаты, убивающие людей, знающие своё дело, с любовью и лаской прощаются со своими детьми и близкими, чтобы проявлять чудеса жестокости по отношению к другим людям. Эта гибкость, возможность почти моментального перехода от любви к ненависти – поистине загадка для меня. Тебе так не кажется, маркграф? – говорил в пустоту Фридрих. Теперь ему стало очевидно – он либо уже сошёл с ума, либо быстро и безнадёжно скатывается в пучину безумия. Призраки погибших товарищей, видения давно прошедших битв, внезапные приступы и просто сумбурное восприятия реальности, вспышки агрессии и переход от крайности к крайности – не признаки психически здорового человека. Впрочем, не только ему самому стало очевидно, что он несётся на сошедшем с рельс поезде к обрыву – его и раньше уже считали откровенным чудиком, эдаким жирным неоново-красным пятном на фоне серой и унылой картины мира. Теперь же он, в глазах других, откровенно больной человек. Да, пока что этого никто не осмеливался сказать ему или Вильгельму в лицо, но слушки уже распространились среди всех слоёв общества, подобно раковой опухоли.

… Спустя несколько минут…

– Ваша Светлость, вы хорошо поспали? – Сергий, резво вошедший в кабинет Фридриха, моментально отдал честь вышестоящему командиру (этому ритуалу их обучил Фридрих, начавший внедрять дисциплину и армейскую иерархию чинов во вверенные ему части) – непосредственно Фридриху. Разумеется, Сергий также поинтересовался и самочувствием своего сеньора, но уже после того, как отдал честь (так как ему приходится подавать пример солдатам, то подобное, к сожалению, обязательно).

– Как много людей знает о случившемся? – Фридрих, однако, никак не отреагировал на вопрос, а если быть точнее, то ответил на вопрос вопросом, что, в общем-то, одно и то же.

– К сожалению, весь город уже знает о том, что вы убили графа на переговорах, посвящённых миру. Впрочем, есть и благая весть – нам удалось избежать распространения слухов о вашем духовном здоровье. Впрочем, для этого нам пришлось арестовать некоторых лиц… а тут уже вторая и третья печальные новости… – судя по интонации Сергия, произошло что-то очень ужасное. Вполне возможно, что именно это и стало реальной причиной столь раннего визита Сергия к только что проснувшемуся Фридриху.

– Чего же ты ждёшь?! Говори же, что за новости! – разумеется, раздражённый подобными недомолвками при прямом диалоге, он тут же потребовал раскрыть то, что скрывает от него Сергий.

– Во время беспорядков, начавшихся после вашей стрельбы, мы схватили нескольких человек. В рамках «работы» с ними мы выяснили, что они работают на герцога Далмации, Карл фон Либкнехта, а среди них был также и граф Марбургский, глава разведывательной сети. Они также сообщили нам о том, что их герр собирается в поход на герцогство Эйсенское, чтобы вернуть себе ряд территорий, отнятых у него вашим отцом, герцогом Эйсенским, по итогам Марбургского мирного договора. По всей видимости, он полагает, что Его Величество умер во время карательного похода на своих вассалов. Мало того, он уже собрал под своими знамёнами 40 тысяч пехоты и 3500 рыцарей, – страх и трепет перед подобным войском обуяли Сергия, тем более что за последнее столетие ещё ни разу не бывало похода такого масштаба. Вероятно, потому он начал не с другой печальной вести, которая бы аккуратно и внятно подвела к этой, а также прояснила многие моменты, в том числе и численность войска…

– Стоп, погоди. Ты уверен, что они тебе не наврали? Герцог Далмации, в лучшем случае, располагает силами в не более чем 12 тысяч пехоты, 500 рыцарей и 2 тысячи всадников. Так откуда у него столько взялось то? – Фридрих глазел на Сергия с искренним недоумением. Действительно – откуда у Либкнехта ещё 28 тысяч пехоты и 3 тысячи рыцарей? Вариантов было много – от помощи со стороны Императора до целенаправленного обмана со стороны агентов. Впрочем, всё оказалось гораздо прозаичнее и проще, но вместе с тем – и ужасней…

– Видите ли… в общем, так уж получилось, что мы арестовали барона Егерского… а он взял и умер в застенках темницы! Вот так, просто взял и умер. И ни единого следа взлома, убийства или чего-то подобного. Нет, он просто умер! – Сергий, желая оправдаться, попытался слезть с темы, пользуясь уроками Фридриха. Увы, с ним это не прокатило: