Император

– Примите мою благодарность, – в общем-то, это было неприкрытое унижение. Кстати об образе маркграфа в Ульфхайме: Как вы думаете, благодаря чему (или, скорее, кому) далёкие поколения будущего будут знать о нём, в первую очередь, как о том, кто дал своё имя наиболее мерзким извращениям? Пропаганде, естественно. Не думали же вы, что Фридрих не утопит в грязи и помоях своего главного врага, выставив того чуть ли не антихристом? Разумеется, утопит, а если быть точнее, то уже топит, предварительно потопив всех его дружков. Как вы понимаете, опыт создания стенгазет, сохранившийся ещё со времён армейки, а также два года работы в рекламном агентстве, не прошли даром для Фридриха, так что он всё-таки усвоил некоторые приёмы пропаганды (хотя они не то чтобы очень сложны). Например, такая прогрессивная вещь, как эффект Барбары Стрейзанд, отлично ему послужила. Предварительно опорочив своего врага, Фридрих спровоцировал его на попытку силового устранения очерняющих его памфлетов (где откровенная и наглая ложь умело смешивалась с недомолвками и правдой). Как результат – теперь вся женская половина города знает об особой «любви» жены маркграфа к бедным скакунам, а мужская – о пристрастии самого маркграфа к «греческим удовольствиям».

– Ох, Михаэль фон Альцгеймер, граф Люнебургский! – к слову о дружках маркграфа. Собственно, наиболее других смешанный с коричневой пахучей субстанцией в фридриховских памфлетах. В его отношении была апробирована техника «забрасывания тухлыми яйцами» – его отвратительны похождения, мерзкие секреты и грязные делишки настолько часто становились достоянием общественности, что больше это уже никого не удивляет – зато горожане получили очередной эвфемизм для содержимого ночных горшков. Впрочем, никого лучше консерваторы предложить попросту не могли, настолько вот слабы были теперь их позиции (большинство из них перешли в крипто-консерваторов среди либералов).

– Приятно видеть вас в добром здравии, герр Егер, – итак, кучка клоунов была успешно преодолена, хотя нашего Штирлица чуть было не выдал тихий смешок. Теперь настала череда серьёзных ребят. Итак, главный помощник председателя городского совета по делам обороны, бывший комендант городского гарнизона (не того, что под контролем Фридриха, а того самого, что на стенах отстаивает права Ульфхайма), герой трёх последних крестовых походов, лучший друг ордена Сен-Бенедикта и, соответственно, прелата римского папы, а также агент влияния папы Карфагенского. Крайне опасный и влиятельный человек, впрочем, плохой дипломат, всегда склонный к компромиссу.

– Здравствуйте, Ваша Светлость. Надеюсь, Владыка не оставит без внимания ваш усердный труд во имя и славу Его, – да-да, это тот самый стереотипный христианин с органическим расстройством личности на почве фанатичного служения богу, разве что этот наделён просто умопомрачительной властью.

– Премного благодарен, герр Егер. Надеюсь, и вас небесный Владыка не оставит без заслуженной награды, – итак, не считая двух представителей от рабочих и мелкой буржуазии, остался всего лишь один участник обсуждения – непосредственно Фридрих, он же Фридрих фон Штауфен, барон Мюнхгаузена. Многие спросят – «а кто ты без своего титула наследника?». Ответом же будет – владелец третьего состояния в герцогстве (после Вильгельма и Зарембы), крупный латифундист, создатель и крупнейший акционер первой в мире компании по страхованию судов – рынка святого Петра (апостола Петра), известного святого покровителя рыбаков и моряков (по сути, святые были теми же языческими богами, просто их признала церковь). Кроме того, молодой и амбициозный политик, быстро завоевавший расположение широких масс народа (в основном, при помощи пропаганды). В общем-то, вот и всё! Таким образом, мы представили вам все реально значимые в политическом плане стороны обсуждения (не считая рабочих и мелкой буржуазии, о биографии представителей которых я не буду упоминать в целях сохранения ментального здоровья читателей). Осталось только рассказать вам про то, что случилось на экстраординарном совещании…

Глава 28. Спусковой крючок

– Полагаю, все делегаты в сборе? Раз так, предлагаю начать обсуждение, – а если быть честными – не предложение, а принуждение. Собственно, как и вся эта затея с переговорами, организованная Фридрихом.

– Разумеется, – ответили остальные участники дискуссии. Разумеется, без особого энтузиазма. Обе стороны жаждали крови, и лишь сила оружия, продемонстрированная им, удерживала их.