Император

– Итак, предлагаю начать обсуждение с моего предложения, – разумеется, начал Фридрих, организатор сего мероприятия. Впрочем, не стоит его упрекать – в противном случае стояла бы или напряжённая тишина, так как обе стороны не хотят начинать первыми, или началась агрессивная перепалка, так как радикальные группировки с обеих сторон, преобладающие среди обеих сторон, не заинтересованы в мирном урегулировании конфликта. Одним нужна революция и силовой передел порядка (чернь и рабочие), другим – максимально жестокое подавление бунтовщиков и, как следствие, укрепление своего авторитета (наиболее влиятельные лица городского совета и реакционеры). Так что, как бы по-диктаторски не выглядел поступок Фридриха, он был вынужденным, хотя и по-своему полезным ему.

– И что же вы предлагаете, Ваша Светлость? Купить по ружью каждому? – герр Альцгеймер, подобные шутки неуместны в рамках делового обсуждения, конечно, но, так как они снижают градус накала в воздухе, в этот раз подобная ваша выходка обойдётся без замечания.

– Если вкратце, то я предлагаю компромисс, который мог бы удовлетворить обе стороны. Более подробно вы могли ознакомиться с ним в приложении к правилам дискуссии, которые вы, конечно же, прочитали от корки до корки, не так ли, герр Михаэль фон Альцгеймер? – меткое замечание, однако. К слову о компромиссе – это то самое предложение из трёх элементов, о котором ранее велась речь.

– Ах да, ваш «компромисс»… видите ли, я не нахожу его «подходящим» для всех сторон. Понимаете, при его прочтении я уяснил, что вы, по сути, предлагаете абсолютно крамольную мысль – дать всякой черни те же права, что есть у настоящих, истинных граждан Империи. Право править ею дано нам всем непосредственно десницею божией, Ваша Светлость. Неужели вы считаете себя выше остальных, раз предлагаете лишить всех остальных тех прав, что у вас, по задумке, останутся? Не подло ли это по отношению к вассалам вашего отца? – разумеется, барон Егерский, Томас фон Егер, не замедлил вступить в полемику. Конечно же, он разгадал нехитрую задумку Фридриха. Одного он не учёл – что Фридрих заранее это продумал, подстраховав себя тщательным подбором в состав только что созданного комитета по преодолению кризисной ситуации людей, готовых сотрудничать с ним. Этого, к сожалению, барон Егерский, Томас фон Егер, мнивший себя великим дипломатом, не знал, хотя, как и граф Люнебургский, подозревал, что наследник Его Величества, Вильгельма IV Свирепого – далеко не самый честный человек, и уж точно не рыцарь.

– К сожалению, я не могу принимать столь радикальных решений об ограничении герцогской власти, не являясь даже формальным соправителем своего отца. Потому это и компромисс – он обязан удовлетворить все стороны, в том числе и моего отца. Если только вы не хотите, чтобы он, пользуясь полным разложением обороны города, не попрал ваши права и свободы ещё сильнее, конечно же, – а вот это уже было обращение ко всем. Так сказать, напоминание о том, что им следует учитывать интересы и Его Величества, которые представлял Фридрих. Тем более что у них в городе стоит целая тысяча пехоты (может показаться, что 1 тысяча солдат – очень мало в сравнении с 200 тысячами горожан, в числе которых и отряды гарнизона, но это не так), который, теперь уже, будет банально некому сдерживать, если он захочет навести свои порядки. Не говоря уже о том, что в замке поблизости тренируется ещё несколько тысяч солдат, среди которых и кавалерия.

– Неужели вы угрожаете нам тем, что ваш отец придёт и возьмёт наш город силой? – ого, а вот это уже знакомая карта – обвинить собеседника в угрозах. Браво, Михаэль фон Альцгеймер! Браво, поистине! Очень умно отвечать на угрозу угрозой, когда тебя окружают чужие солдаты, воистину!

– Я не угрожаю вам. Наоборот, я предупреждаю городской совет, что даже попытка нарушения авторитета герцога и попрания его власти будет чревата, – разумеется, ответ последовал тут же. Стоило только последнему слову Фридриха выйти изо рта, как тут же дёрнулась его рука, подав Сергию специальный знак – и им был незамедлительно отдан приказ солдатам маршировать стоя на месте. Шум поднялся такой от топота сразу тысячи ног, что никто не мог сказать слова так, чтобы собеседник его услышал, как бы и кто ни пытался. Разумеется, символическое значение подобного шага было понято – их, по сути, заткнули. Таким образом, вопрос был сразу же закрыт. Через пару минут Фридрих дал другой сигнал – перестать маршировать. Он, конечно же, был тут же исполнен. На площади снова, пусть и на короткое время, установилась полная тишина. Впрочем, весьма скоро её едва ощутимую завесу изрезали на лоскуты едва слышимые вдали голоса обеспокоившихся горожан.

– И что же мы обсуждать тогда собрались, если вы уже всё заранее порешали? К чему этот фарс? – на этот раз, кстати, возник уже маркграф Милузский, Альфонс фон Виккер (маркиз де Сад по-эйсенски). Естественно, и он не мог упустить редкую возможность уязвить Фридриха.