Император

Высшие чины Золотой Орды, свергнув своего бывшего хозяина, Джанибек-хана, разумеется, в лучших традициях Востока поднесли Сергию его голову, прямо вместе с различными дарами. Естественно, их всех расстреляли, а дары «внезапно» пропали, никем не виденные…

Глава 62. Гений политики

Впрочем, вопреки ожиданиям Фридриха, произошло то, чего он совершенно не ожидал в 1347 году – крупнейшее в истории Европы восстание, захлестнувшее всю Империю. Всё же, как бы ни был хорош Фридрих в управлении массами, вечно сдерживать всё нарастающее недовольство нищающих низов не было под силу никому. Даже более – именно потому, что массы так долго бродили, восстание получилось страшней силы.

Сотни тысяч крестьян, недовольных аграрной политикой Фридриха, направленной на удовлетворение крупной земельной аристократии за счёт угнетения простых фермеров, сотни тысяч рабочих, недовольных отсутствием государственного регулирования сферы трудовых отношений и социальных гарантий, священники, недовольных просто катастрофическим падением своего влияния в государстве, а также многие прочие классы, интересы которых попрал Фридрих. Заполыхала вся страна, а вместе с ней – и невероятные приобретения Империи. Десятки тысяч сепаратистов в Италии, Византии, Скандинавии, Литве и других захваченных территориях.

Ну и, разумеется, степень брожения масс и сила, с которой они были угнетены, определили не только фантастическую численность восставших и широчайший размах восстания, но и ту жестокость, с которой они творили своё классовое возмездие.

Жестокость классовых врагов, ожидаемая при борьбе с прямым классовым врагом, также наложилась на средневековые традиции жестокости.

В городах рабочие хватали банкиров и заливали им в горло расплавленное золото или серебро, разбивали машины на фабриках, прессовали схваченных промышленников и совершали прочие зверства.

На деревне, впрочем, накал жестокости был ещё пуще – восставшие крестьяне проводили насильный чёрный передел земли, прибивали к деревьям детей аристократов, а иногда и просто вешали на них. Разумеется, после этого они приступали к главному десерту – изнасилованию их сестёр, причём прямо на их глазах, после чего девок четвертовали барскими же лошадьми (своих-то у них уже давно отобрали кредиторы). Их родителей же они избивали камнями насмерть, после чего рубили на куски и скармливали свиньям.

В общем, в стране творилась полная жесть, но, к сожалению для восставших, Фридрих не зря был известен как кукловод масс – он тут же принялся раскалывать изначально единый лагерь восставших, и начал он со священников, главного и практически единственного инструмента отпущения грехов для большей части населения.

Конечно же, Фридрих прекрасно отдавал себе отчёт в том, что религия – идеология большинства в данный момент, и священники были потому особенно важны для него, что были её проводниками, и контроль над ними позволил бы ему лишитьвосстание идеологической поддержки.

К счастью, эта задача была не так уж и сложна – клир, поначалу относившийся с энтузиазмом к восстанию, видя в нём возможность вернуть утраченные ранее позиции (пускай они и были потеряны уже навсегда, хотя бы в силу изменения экономического базиса, на котором они паразитировали), очень быстро выпал в осадок от его абсолютно кровавой и совершенно чудовищной жестокости, так что перетянуть их на свою сторону оказалась не такой уж и сложной задачей.

Немного обещаний смягчения государственного контроля над религией, немного крупных пожертвований и усердного наведения связей… и вуаля, ты лишил восставших идеологической поддержки всего действия, и даже больше – вменил верующим, участвующим в восстании, вину за содеянные ими зверства и неповиновение власти.

Следующим же шагом молниеносного Фридриха стало раскручивание машины пропаганды – следующие месяцы она ни на секунду не умолкала, регулярно поливая грязью и помоями восставших, выставляя на показ и гиперболизируя их жестокие зверства.

Рупор государственной пропаганды, поддержанный рупором религиозной пропаганды, позволил власти не только оправдать свои не менее кровавые действия и дегуманизировать восставших, но и также моментально огородить всех остальных от вступления в их лагерь.

Впрочем, эффект от пропаганды всё же был ограничен и не мог подавить восстания, в связи с чем Фридрихом был предпринят следующий шаг – не долго думая, он решил продолжить раскалывание лагеря восставших.

И, как не трудно догадаться, в средствах себя Фридрих никоим образом не ограничивал – сначала он распустил в стане крестьян слухи о том, что городские рабочие собираются предать их общее дело за жалкие уступки со стороны власти.

Затем, выждав нужный момент, когда у сельских появятся страхи и опасения по поводу лояльности рабочих к их общему делу, он подтвердил их введением общих правил безопасности на предприятиях.