Император

В общем-то, быть полицаем, конечно, немного опасно в том плане, что в глазах окружающих полицай был даже хуже говна, ибо полицай – пособник оккупантов и предатель, да и они бы стали первой целью для покушения в глазах членов сопротивления, но и чрезвычайно выгодно при этом.

Другое дело, конечно, что полицаем стать не то чтобы просто – к ним предъявлялись высокие требования, их лояльность постоянно проверялась, а количество мест было не столь уж и большим.

Впрочем, их небольшая численность компенсировалась довольно высокой эффективностью – большинство полицаев усердно работали, прекрасно осознавая тот факт, что их рабочее место в любой момент может уйти другому (а этих других было много, к сожалению для патриотов оккупированных территорий).

Кроме того, полицаи были беспримерно лояльны Империи – пожалуй, даже сам Фридрих не был ей верен настолько, насколько ей были верны полицаи (которых активно накачивали пропагандой) и они остро реагировали на абсолютно любые признаки нелояльности среди тех, кто был в их власти.

Так что получилась весьма красивая картина – полицаи рьяно выявляли ячейки сопротивления, после чего подразделения имперской армии и военной милиции их безжалостно уничтожали, не щадя даже малых детей и беременных женщин (потому что они, таким образом, стали бы прекрасным примером для остальных и отличным предупреждением, что с Империей шутки не шутят).

Таким образом, всего спустя пару недель после окончания эпопеи с рабочими окончилась и эпопея с сопротивлением на оккупированных территориях – практически все силы Империи были брошены против них и, очевидно, у них не было и шанса выстоять в этом противостоянии.

Собственно, они и не выстояли – сепаратизм выкорчевали с такой силой, что телодвижения различных движений сопротивления на оккупированных территорий ещё несколько лет были на уровне «скорее мертво, чем живо».

Так что, наконец-то, у Фридриха, руки которого теперь были полностью развязаны, мог заняться своей главной занозой в заднице…

Глава 63. Кошмар

Крестьянство действительно представляло собой ту ещё занозу в его заднице, причём на протяжении всего его правления. На самом деле, он уже давил несколько бунтов селян, но делал это настолько оперативно и столь умело подметал следы своих зверств, что большая часть крестьянской массы до сих пор была в неведении, что его члены и раньше пытались огрызаться против власти.

Разумеется, Фридрих понимал, почему это происходит, а также то, к каким вероятным последствиям может привести сельскохозяйственная политика Фридриха. Причина, как и любого бунта, была просто – противоречие экономических интересов различных социальных групп.

Фридрих, не будь дураком, выбрал земельную аристократию и, соответственно, сделал на неё ставку, потому что здраво рассудил, что высокая концентрация капитала и его значительная величина в обороте являются серьёзным преимуществом крупных хозяйств по отношению к фермерским хозяйствам.

Собственно, так оно и есть – даже в «родном» мире Фридриха крупные сельскохозяйственные производства создавали подавляющую часть пищевых продуктов, причём даже в США, где фермерство возведено в ранг культа.

Конечно же, это не вина самих фермеров – какими бы они ни были классными хозяйственниками и умелыми агрономами, они никогда не смогут сделать своё хозяйство заводом. А ведь только завод, коим, несомненно, является сельскохозяйственное производство, может наиболее эффективно использовать задействованные земли.

Да, пока что ещё далеко до создания настоящих сельскохозяйственных заводов, однако первый шаг Фридрих уже сделал – он уже способствовал появлению целого ряда крупных сельскохозяйственных корпораций, законодательно поддержал их рядом важных льгот, организовал систему государственного технического и финансового лизинга. Не щадя себя, он также построил эффективную и стабильную схему кредитования сельскохозяйственных корпораций по процентам, значительно более низким, чем рыночные (для тех же фермеров).

Разумеется, это не могло не дать свои плоды – к началу своей экспансии Империя уже стала крупнейшим производителем пищи в мире, благодаря чему был не только с лихвой удовлетворён быстро растущий внутренний спрос на сельскохозяйственные продукты, но и даже появился значительный излишек, который неизменно поставлялся в соседние страны.

Однако главное достижение Фридриха по итогам этой эпопеи, если оставить в стороне достижение продовольственной безопасности – создание прочного политического союза между властью и крупнейшими сельскохозяйственными корпорациями (такой же имел место между властью и крупными индустриальными корпорациями).

Корпорации, в частности сельскохозяйственные корпорации, были верным союзником Фридриха, а также главным спонсором его начинаний. Естественно, он не мог просто так отказаться от этого столь важного для него политического союза, и именно поэтому крестьянский вопрос был для него столь критичен – несмотря на быстро возросшую урбанизацию, крестьян, живущих за счёт сельскохозяйственной отрасли, было всё ещё очень много.