Император

— На мансардном этаже началось какое-то движение, — я вздрогнул от неожиданности, когда в ухе прозвучал голос снайпера, который наблюдал за этажом Волкова с какой-то крыши, хотя соседний дом располагался на значительном расстоянии от стоящего особняком дома, выбранного Волковым по каким-то ему только понятным параметрам.

— Начинается, — Вихров порывистым движением поднялся на ноги. — Мы уже сутки наблюдаем какое-то нездоровое шевеление и ждали, когда они начнут проявлять повышенную активность.

— А почему мне никто об этом не доложил? — я в упор посмотрел на командира.

— Так ведь вы же сами приказали, Виталий Владимирович, не брать эту шоблу, пока они не соберутся в максимальном количестве, — Вихров глянул на меня удивленно. Да? Я не помню. Хотя, я вообще плохо помню первые двое суток после завершения ритуала. Все было как в тумане. Яркими пятнами только высвечивались эпизоды моей одиночной слежки за домом, да попытки манипуляции даром. Мозгом я понимал, что сейчас мой потенциал настолько велик в этом плане, что я смогу при желании творить невероятные вещи, но проблема заключалась в том, что моя фантазия тупо объявила мне бойкот, и я как заведенный постоянно применял одно и тоже, что выучил еще в школе, с небольшими отступлениями в виде вылезавшего в определенные моменты Макара, к которому я до сих пор так и не смог привыкнуть, а он, падла, после ритуала превратился в огромного зеленого монстра, который даже меня пугал до чертиков — сознание еще не воспринимало, что это мое, наверное, третье отражение, и оно меня не оближет до самых костей, ежели что. Ну раз Вихров говорит, что такой приказ был, значит, он был, потому что, зная Вихрова могу с уверенностью сказать, что он его задокументировал и запротоколировал, и в папочку подшил.

— Все двадцать два объекта на этаже, — прозвучал в ухе равнодушный голос снайпера. Я это еще в армии в своем мире заметил, что они как заторможенные. Наверное, что-то вроде профдеформации. А вот то, что Волков зачем-то собрал всех выявленных за время наблюдения личностей, которые хоть раз заходили в этот дом, говорило о том, что мы не только должны пошевелиться, чтобы взять их всех вместе, а именно этого момента Вихров и ждал, но и о том, что Олежек что-то затевает.

— Готовность номер один, — Вихров отдал команду, прикоснувшись к наушнику, и мы двинулись прогулочным шагом по направлению к дому, надвинув на лоб кепки с огромными козырьками, которые полностью закрывали лица.

Вместе с нами к единственному подъезду выдвинулись восемь бойцов, идущих по одному, и парами с разными промежутками времени. Всего в доме было шесть этажей и мансардный этаж. Я с Вихровым, и тремя бойцами зашли в лифт, остальные двинулись по лестнице. Уже в лифте достали пистолеты и принялись сосредоточенно накручивать глушаки, а я призвал дар, чтобы не терять времени и выпустить Макарку в самую большую толпу. Мне необходимо было выяснить, на что он способен, кроме как растворять плоть, поглощая ее, потому что этот отросток моей магии был вполне самостоятелен и, чтобы использовать его более эффективно, нужно было понять, что это за хрень вообще такая. Но Алдышева я все равно по возвращению убью, чтобы не неповадно было такую херомуть делать.

Лифт открылся непосредственно в коридоре, застеленным пушистым ковром. Код от этажа, который нужно было активировать при заходе в лифт, мне дал тот полицейский чин, которого Фридрих откомандировал мне помогать, так что здесь проблем не было.

Дверь, ведущая из одну из комнат, открылась, и оттуда выскочил мужчина в деловом костюме, и с дипломатом в руке. Он имел весьма озабоченный вид и даже не понял, что произошло, когда упал на спину с расплывающимся по лбу кровавым небольшим пятном, мы же пошли дальше — трофеи в виде того же дипломата заберем потом. Один из бойцов распахнул дверь, из которой недавно вышел тот мужчина, что сейчас лежал посреди коридора, и я увидел, что в комнате собралось около десятка человек, некоторые из которых были вооружены.

Щелк, щелк, щелк — те, кто схватился за оружие упали на пол, и я кивнул Вихрову, один зашел в комнату. Этот момент был оговорен заранее, и командир мне не мешал, хотя, по его лицу было видно, что он не одобряет.

Сливаясь со стихией, я чувствовал разницу между тем, что было, и тем, что стало. При всех тех же ощущениях и чувствах каждой капли воды вокруг, я не ощущал раздвоения сознания или каких-то перемен в восприятии. Это был я без всяких «но», я, которому доступно все то, чем мог манипулировать мой «злой стихийный близнец», которого я сумел одолеть в том кошмарном испытании, в которое меня толкнул Фридрих. Вот только, как уже было не раз, фантазии этого моего «близнеца» у меня не было.