Император

— Я знаю и Вдовина, и Кельна, — Вихров хмыкнул, глядя, как Гнедов пытается ногой отпихнуть утку, стараясь не навредить наглой птице. — Они… как бы сказать… слишком прямолинейны. В них нет гибкости, а отсюда возможны существенные перекосы в плане выполнения определенного рода задач. Как, например, спонтанные митинги на предприятиях кланов, и у Дурова, и у Калинина заводские комплексы расположены за Уралом в Западной Сибири. Я изучал материалы этих дел, они мне их, скрипя зубами, предоставили — там не было ничего такого, с чем сложно было не справиться на самых начальных этапах. Митингующие даже требований каких-либо осознанных не предъявляли. Достаточно было бы рассмотреть этот поток сознания и сократить, к примеру, рабочий день на полчаса, при условии сохранения той же оплаты, что и сейчас. Ну и как обычно, уволить пафосно какого-нибудь начальника и поставить нового, даже если это будет клон предыдущего, самое главное прислушаться к народу и протянуть муляж руки в сторону рабочего класса. Предварительно выловив и изолировав провокатора, разумеется, и, собственно, на этом люди бы успокоились и приступили к выполнению своих обязанностей, за которые им и платят заработную плату, а за митинг и простой — нет. Все! Зачем было впадать в истерику и тем самым раздувать это пламя, вот лично мне совершенно непонятно. Может быть я в чем-то не прав, поправьте меня, если я ошибаюсь, Гнедов, да спихни ты уже это охреневшее создание в воду! Она тебе скоро штаны прожует, а они казенные, и я за них с твоей зарплаты высчитаю! — я покосился на сжавшего губы Вихрова. Да, сотрудничество, похоже, не задалось. Причем, не задалось оно не на уровне глав кланов — тут как раз все было нормально, а на уровне исполнителей ранга Вихрова, и я понятия не имею, как можно эту ситуацию исправить. Фридрих в тот день выслушал меня, связался с представителем полиции Милана и приказал содействовать. Как сказал мне Фридрих, что после неудавшейся бойни на показе мод, он и его спецслужбы, сразу же, как только эта оппозиционно настроенная мразь шагнула с трапа дирижабля на порог этой благословенной земли, опекали его и знали все, что он делал и что делает, но вот даже теоретически узнать, что Волков задумал, ни Фридрих, ни капитан полиции ответить не могли. Доказательств того, что именно Олежек был замешан в теракте в Милане у них не было, а Российская Империя не подала Волкова, как оказалось, в международный розыск, что тоже наводило на неутешительные мысли о крысах в Совете и на высоких местах разных Служб Безопасности, так что причин брать его, пока он тихо шляется и рассматривает красоты Милана, власти этого самого Милана по закону не могли. Почему они в данном случае не действовали против закона, я уточнять не решился, все же со своим уставом в чужой монастырь не суются, как говорится. Как бы не хотели служители местного правопорядка, очень сильно отличающиеся от наших дармоедов, отговорить императора в содействии неким сторонним личностям из соседней империи, которая даже официальный запрос не удосужилась послать, о том, что высылает своих агентов на деликатное задание под прикрытием, на что я скептически фыркнул, чем еще больше вогнал в недоуменное уныние местного главу полиции, но подчиниться прямому приказу императора пришлось. Содействие предполагало присутствие вооруженной команды в оговоренном количестве. Полиция, подчиняющаяся Фридриху беспрекословно, вывела меня на этот дом, правда, предварительно капитан прочитал мне такую длинную и нудную лекцию о том, что я, и моя страна, в частности, нарушили определенный регламент, который существовал многие века, начиная свой рассказ чуть ли ни с китов, которые вышли на сушу, и заканчивая огромным количеством разных чисто формальных бумажек, в которых я расписался, что Империя не несет ответственности за мою смерть, транспортировка тела будет производиться за счет моего клана и, что меня больше всего умилило, все последствия за учиненные мною беспорядки, физически и материально нанесенные империи, мой клан будет возмещать полностью, ну, конечно, с оговоркой, что после распоряжения Фридриха, а то мало ли, вдруг я своими усилиями бомбу ядерную обезврежу, немного что-нибудь при этом разрушив, так мне вообще награда будет положена, а тут счет за убытки. Нехорошо получится, неправильно — отсюда и приписка. Я колебался, но последние бумажки все же подписал, потому что, чисто теоретически, не хотел ничего портить и что-то крушить на территории чужой страны. После впустую потраченного часа, во время которого я так и не понял, мстил ли мне за что-то капитан или он такой от рождения, я сразу же проверил наводку и удостоверился в том, что Волков тут, обжив этот парк и увидев его входящим и выходящим из подъезда, а также он пару раз мелькнул в окнах. После этого я вызвал недовольного Вихрова с бойцами, использовав при этом дирижабль еще больше недовольного Бойнича, и вот сейчас мы ждали, хотя я опять-таки не понимаю, чего. А в доме, тем временем, назревало напряжение. Гадство какое.