Император

— Не, ну а мы тут причем? — возмущенно пропыхтел Алдышев. — Людей не хватает. Где я возьму дополнительных, чтобы они достаточной компетенцией обладали? Туда кого попало не пошлешь, еще нарвутся на что-нибудь сдуру, мы же устанем всех хоронить, у нас крематорий не резиновый. Некоторые образцы находятся в специальном хранилище, в котором хранятся самые опасные экземпляры, не те, что в выставочном музее, которые и особой опасности-то не представляют, — у меня дернулся второй глаз, и это, наверное, заметил Алдышев, потому что сразу перестал вспоминать о своих особо опасных изобретениях. — Хотя, — он возвел глаза к потолку. — Можно попробовать. Я как раз не знаю, как некоторые образцы на живую человеческую плоть воздействуют…

— Нет, я точно вас когда-нибудь прибью, — покачав головой, перебил я размечтавшегося Алдышева, горбатого могила только исправит, и то, глядя на ученого у меня по этому поводу закрадываются некоторые сомнения, и тут до меня наконец дошло, что он сказал перед тем, как я начал выяснять про то, почему они все еще свои гребанные музеи не начали обезвреживать. — Постой, так ты опознал тело?

— Так я ведь об этом и говорил, Дмитрий Воронов это. Из клана Макаровых.

— Ты уверен? — спросил я совсем тихо, потому что не был уверен, что хочу знать ответ.

— Ну конечно я уверен, — Алдышев всплеснул руками. — Как я могу быть не уверен?

— Можешь забрать тело в лабораторию? — Почему я практически не сомневался, что это был Лосев? Что он и Олежке помог в музей пробраться, про который узнал от моего папаши, который был не слишком надежным в плане сохранения различного рода тайн. И я был практически уверен, что молодой Лосев, который сейчас рулит кланом, подхватил выпавшее из папашкиных рук знамя опеки и всесторонней помощи Волкову. И тут, получается, что это не он. Наличие кондотьера клана ясно указывало на причастность данного клана к оппозиции и Олегу Волкову. Все-таки в обязанности этого самого Дмитрия Воронова входили как раз наемники со всего мира, которые могли прибиться к клану, а раз Макаровы даже не заявили о пропаже… А ведь это второй по степени влияния клан в Империи. Второй, мать вашу! Шедший сразу за Южаниным и перед Бойничем. Собственно, теперь вопрос о том, кто мочит претендентов, может даже не пониматься. Если Макаров поддерживает Волкова, то он категорически против того, чтобы на сцену вернулся император и при окончательном возрождении Империи он боится очень многое потерять. Хотя, если подумать, то, скорее всего, ему в данный момент необходима война, если и не полномасштабная, то хотя бы локальная, потому что в мирное время, его клановые активы, так или иначе, теряют вес в обществе и неукротимо тянут вниз из первых рядов Совета Кланов. Вот только истинные мотивы Макарова мне не столь уж интересны, тем более, мы никогда о них не узнаем. Но вот то, что Лосев и Макаров замешаны во всех игрищах Волкова, наводит на мысли, что не только они могут так усиленно хотеть полномасштабную революцию, укрепляя собственные кланы. Кто считает вечно поднимающиеся и теряющие позиции кланы из восьмого десятка. Жадность порождает жадность, и чем больше денег и влияния, тем нужно еще больше денег и влияния. Но что, в данном конкретном случая, имя на руках труп Воронова мне дает в отношении самого Макарова? Да почти что ничего. Макаров для меня сейчас недосягаем. Если уж он сумел отправить Олежку поглазеть на Милан в обход наших доблестных правоохранителей, то это о многом говорит. Выдвинуть ему обвинения на заседании Совета Кланов? Ну, это, наверное, круто, вот только, где доказательства? Ну и что, что в максимально защищенном месте, откуда Олежка спер телепорт, или несколько телепортов, а Егоров-то как удивлялся, что Евгеша ничего якобы не оставил на полках, найден мертвый кондотьер клана? И что? Первое, что скажет Макаров — Воронов давно уволился, и откуда главе уважаемого клана знать, куда он отправился, и чем по дороге занимался. Так что ничего эта информация мне особо не дает, кроме того, что я теперь знаю, кто стоит за главными пакостями и сумею защититься.

— Виталий Владимирович, вы меня вообще слушаете? — я перевел взгляд на Алдышева.

— Извини, Евгений, задумался. Ты что-то сказал? — я сфокусировался на нем, получив в ответ довольно-таки злобный взгляд.

— Да сказал. Но вы так глубоко ушли в свою задумчивость, что, похоже, ничего вокруг больше не видите. Тело забрать можно, но я не знаю, сколько раз оно проходило через временную петлю, и от чего или от кого, он в итоге и почил, я не обращал пристального внимание на перепись экспонатов и возможные пропажи, так что я понятия не имею, что с ним в итоге будет, когда мы его доставим в лабораторию.