Иммигрант

За последний месяц контингент в нашей комнате менялся, как погода в Ирландии. Приходили и уходили: африканцы, румыны, арабы, жители Косово и Албании, а также другие национальности. Только люди из постсоветских стран задерживались в большинстве своём. Многих, кого я знал из них, рассказывали, что приезжали на короткий период времени: посмотреть, поработать и обратно. Но впоследствии почти все оставались. Почему?! Да потому что, даже не выходя из лагеря, можно было окунутся в атмосферу добра и дружелюбия, лояльности, внимания и понимания, со стороны абсолютно всех работников Пети Шато — начиная от охранников и до поваров, от уборщиков и до социальных работников. Все обладали простыми человеческими качествами. К тому же, если ещё брать во внимание все прикрасы Бельгии, уезжать не хотелось — тем более в Совок! Все мои сожители, кого я знал изначально, кто проживал в комнате с момента моего заселения, все канули в лету. Порой, зайдя в пустую комнату с распахнутым окном, оставив за собой открытую дверь, стоя посреди коридора, я наблюдал, как сквозняк гуляет по комнате и все шторы реют, как флаги, обнажая пустые кабинки, в которых не так давно находились хорошо знакомые мне люди. Смотря на всё это, у меня складывалось такое впечатление, будто бы я стою на пустой автобусной остановке, где люди приходят и уходят, приезжают и уезжают. Поначалу становилось грустно, но впоследствии я заметил, что начинаю к этому чувству привыкать. Просто так в жизни и получается, когда что-то происходит в первый раз, это чувство как бы волнует, будоражит. Когда же это происходит ещё и ещё, тогда это чувство притупляется и больше не вызывает особых эмоций.

На днях к нам в комнату заселили двух мужчин из Армении, уже немолодых. Одного звали Вартан, он был высокого роста, крупного телосложения, жгучий брюнет лет сорока пяти, очень харизматичный и темпераментный. Одевался Вартан, можно сказать, по-современному, как для человека, приехавшего только что из Армении, по европейским же меркам его «наряд», состоящий из спортивного костюма, классических итальянских чёрных туфель с острым носком, длинного кожаного плаща с подплечниками, который доставал до пят, вызывал если не удивление, то умиление. На маленьких и толстых пальцах сверкали золотые перстни. Он всегда очень важно ходил по лагерю, изображая местного авторитета. Хотя сам по себе Вартан был очень добродушным, весёлым, хлебосольным, бесконфликтным человеком. Чтобы вывести его из себя, нужно было постараться. Второго звали Арсен, он был лет на шесть старше Вартана, седовласый, ничем не примечательный низенький мужичок. Также вместе с ними заселили молодого парня моего возраста, точно сказать, откуда он был родом, очень сложно, так как он никогда не говорил об этом, а на прямые вопросы всегда отшучивался. Он был высокий, худощавый, кудрявые рыжие волосы на голове были не стрижены и возвышались пышной шевелюрой, губы были искривлены, маленькие, хитрые глаза треугольной формы смотрели всегда с издёвкой, кончик носа был большим, как у клоуна, и немного вздёрнут кверху. Его звали Алексей или Лёха. Так он всем представлялся.

Так как их привели и поселили в одной комнате всех троих вместе, то по пути они уже успели немного узнать друг друга. Поэтому, когда я вошёл в комнату и стал со всеми знакомиться, то заметил, что они уже свободно коммуницировали между собой. Вартан был прямолинейным армянином, всегда говорил, что думал. Арсен же всегда ходил вокруг да около., всегда держался своего круга и возраста соплеменников, чего не скажешь о Вартане. Он был очень мультинациональным человеком. Его часто можно было встретить в разных кругах. Вартан хорошо говорил по-английски, благодаря роду своей деятельности, которая была связана с постоянными переездами, как он сам поведал об этом позже; основным местом его поездок были Арабские Эмираты. По-русски Арсен говорил с сильным армянским акцентом, Вартан тоже, но может чуточку с меньшим. Ну, а насчёт Лёхи, так это была отдельная тема. Он всегда был загадкой. Никогда не знаешь на самом деле, говорит он правду или врёт. Порой это раздражало, особенно Вартана. Частенько было слышно в комнате из кабинки после долгого тихого разговора, как Вартан громко кричал на Лёху:

— Хватит врать! Ты можешь быть хоть чуточку серьёзней!

На что Лёха всё время смеялся и отшучивался. Вартана это ещё больше злило, и он кричал гневно:

— Пошёл вон! Больше не буду с тобой ни о чем говорить.

Через несколько дней, когда Лёха стал приносить в лагерь много разных не новых вещей, выяснилось, а точнее Вартан выяснил, что у Лёхи есть какой-то документ, пластиковая карточка с фотографией, подтверждающая его этническую принадлежность к евреям (или псевдо евреям, точно никто не знал), с ней он ходил по каким-то лавкам, где обслуживали только евреев, и бесплатно, набирал там много всякого шмотья, которое впоследствии раздавал или выбрасывал, но при этом оставляя себе более-менее приличные вещи. Это так смешило Вартана, что он всё время говорил:

— Эх, Яврей ты, Рыжий Яврей.