Иммигрант

Кафе было в пешей доступности, в пяти минутах ходьбы от её дома. Там мы сидели долго, по-видимому, убивая время. Я выпил две чашки кофе с круассанами, а Валери целый час проговорила по телефону, стоя в стороне и куря одну за одной сигареты. Закончив свою долгую беседу, она подошла и сказала, что сейчас поедем к Аркадию. Если ещё вчера в состоянии нирваны я пытался быть красноречивым и говорил на двух языках в «совершенстве», то сегодня я больше занимал позицию слушателя. Она сказала, что сначала мы заедем к Аркадию на работу, он, вероятно, уже там, а потом поднимемся к нему наверх и там всё обсудим. Я не придавал её словам абсолютно никакого значения. Состояние у меня было ужасное. Валери говорила, чтобы не молчать, и из вежливости, а я молча кивал, не думая о вежливости вообще, просто делая вид, что участвую в беседе. Мы припарковались возле стеклянного пятиэтажного, на вид офисного здания, внизу которого был автосалон. Мы зашли внутрь небольшого автосалона с раритетными автомобилями, отполированными до блеска. По нему ходили несколько человек и любовались шикарными авто. К нам сразу же подошёл Аркадий и радостно поприветствовал своим басом. Аркадий попросил нас подняться и подождать его наверху, при этом дав Валери маленький ключ. В дальнем углу салона был лифт, мы зашли в него и Валери, вставив ключ, нажала верхнюю кнопку. Лифт плавно набирал высоту. Через несколько секунд дверь открылась и мы шагнули в большие светлые апартаменты с огромными открытыми окнами, наполненными утренним солнцем. Это был последний этаж здания (Пентхаус). Как только мы с Валери вышли из лифта, то сразу оказались в большой кухне с барной стойкоё и столовой. Валери чувствовала себя там, как дома. Она сразу открыла большой холодильник, размером с мою кабинку в лагере, и, достав оттуда канистру апельсинового сока, налила два стакана. Я поинтересовался, где здесь туалет, Валери объяснила, как к нему пройти. Я шёл и всё рассматривал… Апартаменты были обставлены в стиле модерн; и те же столики, тумбочки и вазы были невероятно дорогими и качественными. В вазах стояли живые цветы, аромат которых благоухал повсюду, на стенах висели черно-белые фотографии одного и того же человека (мужчины) в разнообразной верхней одежде, а также нижнем белье. Я шёл, проходя разные комнаты и вспоминая, куда поворачивать; дверей нигде не было, поэтому случайно повернул, по-видимому, не туда, оказавшись в большой светлой спальне с огромной кроватью, покрытой белоснежным бельём, на котором лежал голый молодой парень (мулат). При виде меня он прикрылся простыней, улыбнулся и поздоровался, я поздоровался в ответ и сказал, что заблудился, ища туалет. Он встал, прикрылся той же белоснежной простыней и провёл меня к ванной комнате. Это был парень лет двадцати восьми, высокий, красивый, атлетического телосложения мулат. Я сразу узнал его по фотографиям на стенах. Находясь несколько минут в огромной ванной комнате, я догадался об ориентации Аркадия, что, конечно же, меня смутило. «Как же так… Большой! Крепкий! Бородатый сибиряк (Аркадий и вправду был из Сибири), и вот так. Ну, а с другой стороны… Ведь Бог, как говорится, создал человека по подобию своему… Поэтому не мне их судить».

Выйдя из ванной, я пошёл обратно, но уже разыскивая кухню. Когда я пришёл, они стояли и живо беседовали с Валери. Увидев меня, он сразу представился:

— Торел.

— Роберт, — сказал я.

Он, по-видимому, уже успел рассказать Валери о нашей встрече. Лифт открылся и зашёл Аркадий. Он сразу подошёл и бесцеремонно поцеловал в губы Торела, а потом и Валери.

— Тебя я целовать не буду, — сказал он своим низким голосом.

— Не надо! — отшутился я в ответ таким же басом, что, конечно же, вызвало у всех улыбку.

— Сейчас придёт мой знакомый и ты с ним поговоришь про работу. ОК? — спросил Аркадий.

— Хорошо, — согласился я.

Пока мы ждали, Валери достала карты Таро и спросила меня:

— Хочешь погадаю?

— Погадай.

Она помешала карты, разложила их веером на столе и сказала:

— Вытяни три любые.

Я стал вытягивать и переворачивать одну за другой. На первой карте были изображены череп и кости, я вытянул вторую карту — тоже череп и кости. Валери переглянулась с Торелом, Аркадий сидел и молча смотрел, чем же это закончится. Я вытянул третью карту и медленно перевернул её — очередной череп с костями! Валери замерла, Торел сделал большие глаза, Аркадий в это время достал папиросную бумагу и стал забивать ее марихуаной и табаком. «Такая себе мизансцена», — подумал я, улыбаясь.

— И что это значит? — спросил я Валери.

Она опомнилась через мгновенье и сказала:

— Эти три одинаковые карты… говорят, что всего в жизни ты будешь добиваться сам! Даже порой не принимая предлагаемую помощь. Будешь идти смело и уверенно!

— Так что здесь плохого… к чему такая драма?! — улыбаясь, возмутился я.

Валери выдавила улыбку и сказала:

— Три такие карты подряд… У меня такое впервые.