Имитатор

— Если вы милиция, то почему так себя ведёте? Мой Геннадий — инженер авиационного завода. У него связи с городской администрацией, да и в горкоме партии у него есть свои хорошие знакомые. Вы ответите за своё поведение. — Птицын снова схватил женщину за руку. Та вырвала руку, прошла по комнате и села на стул. — Возмутительно! Это просто хамство какое-то!

— Вы всё ещё не представились, гражданка, — скрипя зубами, проворчал Птицын.

— Зайцева… Лариса Алексеевна. Работаю в конструкторском бюро, секретарём товарища Бабочкина. Это начальник нашего бюро. Самый главный начальник. У него такие связи.

— Прекратите!

В комнату вошёл запыхавшийся Кравец.

— Видел я, как он ушёл, с крыши видел, — сказал Степан Маркович. — Стрелять не стал — боялся наших задеть. — Наверняка слежку заметил ещё в машине, или когда выходил. И ведь даже бровью не повёл — какая выдержка!

— Завёл свою спутницу в квартиру, запер дверь, а сам вниз спустился, — уточнил Фирсов. — И что же? Как же мы с ним разошлись?

— Он в подвал к дворнику ворвался, схватил лопату и одежду, потом, пропустив нас, вышел на улицу.

— Что с Антоном и Верой? — спросил Кравец.

— Антохе опять досталось, — рассказал Птицын. — Черенком от лопаты по голове получил, но жить будет.

— Ас девушкой что? — забеспокоился Фирсов.

— Жить будет, только девичья гордость пострадала. Говорил же: нечего её на задержание брать! Хорошо, хоть так всё обошлось. — Птицын, раскурив папиросу, протянул пачку Кравцу, тот отмахнулся.

— Тьфу ты… забыл, что ты бросил. — Птицын подошёл к стоявшему на серванте портрету и посмотрел на гражданку Зайцеву. На стареньком фото была совсем другая женщина. — Вам, Лариса Алексеевна, с нами проехать придётся. Есть у нас к вам парочка вопросов относительно вашего сбежавшего спутника.

— Проехать? С вами? Это ещё куда, зачем? — Женщина открыла сумочку, достала пудреницу и принялась пудрить нос. — Он что же, получается, врал мне всё время? Он что, преступник?

— Диверсант. Немецкий шпион, заброшенный к нам с особым заданием. Вы хоть понимаете, чем это вам грозит?

Женщина вздрогнула.

— Геннадий? Немецкий шпион? Ой… что скажут на работе? Может, вы не будете сообщать… Вот негодяй!

Фирсов подошёл к женщине и сказал:

— Если вы и в самом деле с этим делом не связаны…

— Что вы имеете в виду?

— Не работаете на германскую разведку — вот что! — рявкнул Птицын.

— Ну, знаете…

— Успокойтесь, — Фирсов улыбнулся, — хотите воды? Женщину уже трясло.

— Не хочу я вашей воды! Ничего я от вас не хочу! Отпустите меня — не видите, что я оказалась тут случайно?

— Хорошо-хорошо. — Фирсов поднялся, подошёл к женщине и положил руку ей на плечо. — Если вы, Лариса, говорите правду, то очень скоро окажетесь у себя дома…

Женщина уткнулась Фирсову в грудь и разрыдалась.

— Муж у меня на фронте, одна я осталась, а тут этот… ну, вы понимаете. Такой красивый галантный мужчина пригласил поужинать, потом к себе. Вообще-то, я никогда так не поступаю, а вот сегодня бес попутал!

— Верю… верю я вам, Лариса Алексеевна. Доедем до отдела — вы нам всё это письменно изложите и спокойно пойдёте домой.

— И на работу сообщать не будете?

— Не будем, не беспокойтесь. Степан Маркович, проводите даму до машины.

— И муж ничего не узнает?

— Да идите же вы! — едва не сорвался Птицын.

Когда Кравец с гражданкой Зайцевой вышли в коридор, Птицын взял в руки стоявшее на серванте фото.

— Вы ей верите?

— К сожалению, да, — ответил Фирсов. — С ней основательно поработают, но мне кажется, что результатов не будет.

— Бить будут?

— Перестаньте! Для начала проверят всё, что она тут наговорила. Если муж у неё всё-таки имеется, то достаточно её ещё раз припугнуть — и она станет шёлковой. Меня сейчас больше интересует, как Краузе догадался, что мы его вычислили. Он ведь продумал всё заранее и провёл нас как детей, а эта Зайцева — обычная озабоченная вертихвостка.

— Да уж, меня тоже теперь не она интересует. Странно всё это, очень странно. Катька наша говорила, что женщина на фото обычная, а эта — вон какая красотка! — Птицын протянул фото Фирсову.

Тот взял портрет и долго смотрел на него.

— Действительно, очень красивая. Катька наша, похоже, немного лукавила.

— Ни одна женщина — пусть даже эта женщина ещё совсем ребёнок — не назовёт красивой другую! — усмехнулся Птицын.

Фирсов кивнул и снова присел на стул:

— Ноги немного гудят, — сказал он. — Не привык я так носиться, точнее — отвык. Раньше вот бывало, а теперь… Впрочем, это к делу не относится. Итак, если женщина на фотографии и есть наш Имитатор, то нужно срочно заняться её поисками. Похоже, эта Зайцева действительно оказалась здесь случайно. Я имею в виду, что Краузе лишь использовал её для отвода глаз.

В комнату вбежала запыхавшаяся Вера. Она держала в руке перепачканный берет и сумочку с оторванной ручкой.

— С вами всё в порядке? — Фирсов поднялся. — Ваше лицо…

Вера махнула рукой:

— Всё хорошо, Кирилл Петрович, только вот голова немного болит, да и сумку жалко. Ручку с корнем вырвало — теперь уж не зашьёшь. Но если есть для меня какая работа…

Жора Корниенко подошёл к девушке и обнял её за плечи.