Имя ей Хель

Хоук рассмеялся и поставил меня на землю.

– Поздравляю, друзья! Ночи Аанъя быть! И на празднике мы обязательно поднимем первый кубок за мою Тень!

Глава 27 Пламя и лёд твоей Тьмы

Мы собрались у костра. Ран разливала по кружкам фейское вино, а я, наконец одевшись, заливала кипятком сосновые иглы, чтобы согреться. Оставалось надеяться, что, продрогнув до костей, не подхвачу простуду. Интересно, а фейри болеют человеческими болезнями? Или даже хвори у них особые – магические?

Хоук сидел напротив – по другую сторону костра – и о чём-то смеялся с Морой, а я так устала, что не могла сосредоточиться на их словах, то и дело зевая. Ран сняла с огня кроличью ногу и сунула мне в руки.

– Сегодня утром трое попались в силки – свеженькие! – улыбнулась она, села на землю возле Эрренда и вручила ему вторую ногу. – В этих лесах столько дичи, что можно голыми руками ловить. В наших лесах так не разгуляешься, в прошлом году мы едва продали достаточно пушнины, чтобы пережить зиму.

– Точно, вы же охотники, – протянула я, вспоминая наш первый разговор в казарме, и сдула жар с мяса. Пахло аппетитно, особенно после нескольких дней на хлебе и вонючем сыре.

– Мы ловцы волшебных существ, – с пренебрежением отозвался Эрренд, явно недовольный простым «охотник».

– Звучит… статусно, – протянула я.

– Ага, за всяких лунных зайцев и единорогов платят много, только вот поймать удаётся в лучшем случае парочку в год. – Ран отхлебнула вина и довольно прищурилась. – Так что приходилось охотиться на обычных лисиц и оленей, чтобы выжить.

Вот как, значит, эти двое подались в стражу не от хорошей жизни. Отчасти я их понимала: заказные убийства были зверем редким, пусть и не таким, как единороги. Почему-то я думала, что абсолютно все фейри бездельничают в собственных в замках, ходят в красивых платьях, пируют и танцуют. Никогда не представляла себе кого-то из них живущими в деревеньках и озабоченных выживанием не меньше, чем люди.

– Много единорогов поймали? – спросила я.

– Двух! – гордо ответила Ран. – А однажды нам заказали яйцо из кладки дракона. Такие штуки – особая редкость. Мало того, что драконы несутся раз в тысячелетие, так ещё и яйца перед вылуплением зреют без малого три сотни лет, а гнёзда драконы обычно вьют на са-а-амых непреступных вершинах гор. Мы три года потратили на поиски кладки. Эрренд выманил дракониху из гнезда, а я умыкнула целых три яйца! Ты знала, что драконы могут чуять свои яйца на огромном расстоянии, поэтому и украсть их почти невозможно? Я провозилась полгода, но смастерила специальный зачарованный сундук, чтобы скрыть их запах – мы с Эррендом до последнего не знали, сработает ли. Ох! – Она осушила кружку и вытерла рот тыльной стороной ладони. – Нам тогда заплатили столько, что мы три года ни в чём не нуждались. Было же время! Такого улова у нас уже лет двадцать не было, да, Эр?

Я моргнула. Двадцать? Да им обоим на вид было не больше двадцати.

– А вам сколько лет?

– Семьдесят три, знаю, совсем мало, но мы талантливые! – Она захихикала, наливая себе ещё вина. – А тебе сколько? Лет сто?

Я не смогла сдержать улыбку.

– Двадцать.

Ран взвизгнула, расплёскивая вино.

– Ты же ещё ребёнок!

Эрренд раздражённо толкнул её локтем в бок.

– Дурёха, по людским меркам она уже почти старуха.

– То есть для Его Величества она скорее мамочка? – Ран почесала подбородок, а я прыснула хвойным отваром. Ран понизила голос. – Он же ещё совсем юный…

– Насколько юный? – Я с подозрением покосилась на Хоука, он выглядел вполне зрело и уж точно не младше меня.

– Ему тридцать, он совсем недавно преобразился.

– Преобразился?

Ран и Эрренд переглянулись. Кажется, их забавляли мои вопросы. Ран подсела поближе.

– Фейри долго выглядят как дети, но в момент, когда они обретают полную магическую силу, – быстро преображаются, буквально за несколько месяцев обретают свою взрослую форму. У каждого это происходит в разном возрасте, примерно в промежутке от восемнадцати до пятидесяти. На завершение Преображения принято дарить подарки – вещи, которые понадобятся фейри для самостоятельной жизни, потому что обычно они почти сразу покидают родительский дом. По случаю Преображения наследников Верховный Король устраивал праздники. Принцесса Астэр преобразилась, кажется, на сорок первом году, а принц Хоук – на двадцать шестом.