Имам Шамиль

Когда отряд имама стал переходить реку вброд, русская артиллерия открыла по нему огонь. Шамиль прекратил переправу. Он разделил свои силы на две части и стал брать в клещи гору, на которой были установлены батареи. Пушечные ядра перестали достигать мюридов, укрывшихся у скалистого хребта. Тогда начали действовать стрелки. Шамиль не решился на штурм. В течение дня его снайперы вели перестрелку с противником.

К утру вершина горы оказалась покинутой. Больше того — и на пути не оказалось никаких преград. Подступы к Чоху были открыты.

Шамиль занял аул беспрепятственно. На сельском сходе выступил:

— Отныне ваше духовенство и старшины будут постоянно следовать предписаниям шариата. Мы оставим вас в покое после того, как вы дадите слово бороться с врагами ислама и выдадите заложников.

Жители согласились выполнить требование имама.

Правителем Чоха был назначен ученый Дибир. Выданного в заложники чохского ученого Инкау-Хаджи имам зачислил в свою свиту. Из Чоха имам направился в не менее богатый аул Согратль. Согратлинцы, так же как и чохцы, не оказали ему сопротивления. Только Абу-Талиб, сын покойного согратлинского кадия, бежал, боясь расправы. Он был сотником ополчения при Аргутинском и в боях под Хунзахом причинил много неприятностей мюридам.

К вечеру из Кази-Кумуха в Согратль явился человек. Он сказал Шамилю:

— Я от Джамалуддина-Гусейна. Устад велел передать, что сейчас самое подходящее время для взятия лакской столицы. Абдурахман-хан в отъезде — в Тифлисе. Так что если ты намерен взять город, выступай немедленно.

Шамиль собрал кавалерию и двинулся к Кази-Кумуху. Пехоту, утомленную длинными переходами, оставил ночевать в Согратле. Достигнув лакского селения Бухты, сделал остановку. Здесь жил старый кунак имама, с которым он когда-то обучался у Джамалуддина-Гусейна при казикумухском медресе. Шамиль был немало удивлен, найдя в доме товарища самого устада.

— Не в Кумух ли ты собираешься? — спросил его учитель.

— А разве я действую не согласно твоему желанию и совету? — спросил в свою очередь имам.

— Какому совету?

— Разве ты не посылал ко мне человека в Согратль?

— Аллах с тобой, никого я не посылал.

— Ну, значит, тому и быть, — сказал Шамиль и стал описывать внешность неизвестного.

Джамалуддин-Гусейн в недоумении разводил руками.

— Неважно — злоумышленник тот человек или доброжелатель, важно — отсутствует Магомед-хан в городе или нет? — спросил Шамиль.

— Он действительно несколько дней тому назад выехал в Тифлис, — ответил устад.

— Какими силами располагает тамошний гарнизон? — задал вопрос имам.

— Небольшими — около двух сотен солдат и несколько офицеров. Но учти, всем юзбаши и минбаши дана команда срочно явиться с ополченцами для оказания тебе сопротивления.

— Значит, медлить нельзя, — решил Шамиль.

Своему учителю он посоветовал оставаться в Бухты, чтобы в случае неудачи не навлечь гнева хана и чиновников.

* * *

Кази-Кумух — столица лакцев — расположена в центре Нагорного Дагестана и замкнута высокими отрогами главного Кавказского хребта. Старое городище, так же как и все аулы, поднимается амфитеатром по склону горы, западная сторона которой обращена обрывами к долине. К северу и югу от селения тянутся пересеченные равнины, по которым проложена дорога — «царская», в отличие от множества узких труднопроходимых троп, вьющихся вдоль русла рек, по карнизам скал и крутым перевалам. Эти равнины — небольшой протяженности, они обрываются над глубоким ущельем Казикумухского Койсу, которая берет начало от снежных высот Дульты-Дага.

Почтовый тракт на севере проходит по даргинским землям через Цудахар, Хаджал-Махи, Леваши. Перекинувшись через Кизил-Ярский перевал, дорога идет во владения мехтулинского хана, затем к кумыкской низменности — в Темир-Хан-Шуру. К югу «царская» дорога постепенно сужается. Пройдя по альпийским горам и землям Ашты-Кул, она постепенно переходит в узкие тропы, восходящие к лезгинским селениям рутульского вилайета. Отсюда они разбегаются — к Закатальской равнине, граничащей с Азербайджаном, к долинам Грузии — через упирающиеся в небо снеговые горы.

В старину Кази-Кумух был крупным торговым центром — сюда съезжались купцы не только из Дербента, Шеки и Шемахи, но и из Бухары, Стамбула и Гиндустана. Город славился не только мастеровыми-умельцами, но и учеными, получавшими блестящее образование в странах Ближнего и Среднего Востока. Шесть мечетей будничных и седьмая праздничная — Джума-мечеть — высились над богатыми домами городища.

Во время войн городу придавалось важное значение как стратегическому пункту, связывающему обходным путем юго-восток России с Закавказьем. На противоположном Кумуху берегу реки также было небольшое плато, на котором после падения Ахульго царская администрация возвела крепость.

Лакцы, как и граничащие с ними аварцы селений Мегеб, Согратль и Чох, во все времена Кавказской войны действовали на стороне русских. Обширное плато великана Турчи-Дага, возвышающееся на границе Аварии и страны лакцев, стало служить местом летнего лагеря царских войск и сборным пунктом ополчения обоих округов.

* * *