Имам Шамиль

Аргутинский, придя в Чох, щедро наделил деньгами и чинами преданных людей. Правителем Чоха он назначил милиционера Ибрагим-Мухаммеда, надев на него погоны штабс-ротмистра.

Покидая Чох, Аргутинский обратился к сельчанам:

— Я постараюсь добыть средства из государственной казны для возведения башен и укреплений в вашем селе, а ты, — командующий обратился к Ибрагим-Мухаммеду, — в случае необходимости обращайся за помощью к новому правителю Кази-Кумуха — Аглар-хану.

Аргутинский пошел вслед за Шамилем.

По дороге к войскам имама присоединился со своим отрядом Хаджи-Мурад. Видя движение огромных сил Шамиля, русские, не вступив в бой, покинули Гоцатль. Преследуя противника, имам двинулся в сторону Гергебиля. С придорожных возвышенностей на подступах к Гергебилю головной отряд имама, который вел Кебед-Магома, был обстрелян выставленным пикетом. Кебед остановился. Подошедший Шамиль не стал горячиться и приказал устроить привал на холме.

В это время на дороге показался одинокий безоружный путник, который ехал верхом на ишаке. Шамиль приказал остановить его и привести в палатку. Путник назвался Абдуллой, сказал, что живет на хуторе, едет к родственникам в Гергебиль.

— А я Шамиль гимринский, — сказал имам.

— Знаю, почтенный, да хранит тебя господь! Навряд ли найдется человек в Аварии, который не узнает тебя, разве только слепой.

— Сможешь сослужить мне одну службу? — спросил имам.

— Не одну сослужил бы тебе, если бы одна нога моя не была от роду короче другой.

— Больше намеченного пути ногам твоим не придется пройти, — сказал Шамиль.

— Приказывай, сделаю все возможное.

— Я не стал бы просить тебя, — объяснил Шамиль, — если бы был уверен, что главный из отступников, командующий в Гергебиле силами гяуров, не причинит вреда другому посланцу.

Лазутчики сообщили имаму, что русских в Гергебиле немного, но зато стоит большой отряд отступников во главе с элисуйским султаном Даниель-беком.

— Вот тебе письмо, вручи его царскому слуге Даниялу, ты мирный человек, объясни все как было, они не сделают тебе плохого.

— Я все исполню так, как ты сказал.

Путник взял письмо, положил его под шапку, побежал, хромая, к дороге, сел на ишака. Ослик засеменил мелкой рысцой.

Когда элисуйскому султану — полковнику царской службы — вручили письмо, он прочел его и в гневе изорвал в клочья.

Вот что было написано в том послании: «Заблуждающемуся Даниял-беку. Подлинно, тот, кто взялся за какое-либо дело, должен довести его до конца, ухватившись обеими руками. Ты оставайся с теми, кто противен твоей религии и управляемому народу. Но не забудь, что, если аллах всевышний захочет, мы через несколько дней водрузим знамя ислама на крыше твоего дома в Элису. И ты, действующий против воли аллаха, будешь унижен последним унижением. Теперь будет лучше, если очистишь дорогу.

Раб божий Шамиль».

Элисуйский султан через день отошел от Гергебиля.

Он сделал это не потому, что испугался угроз Шамиля или не был уверен в успехе готовящегося сражения. К нему прибыл нарочный с приказом от начальника войск линии генерал-адъютанта Граббе, в котором предписывалось: «Приказываю немедленно прекратить все действия, ибо раздробленность не приводит к успеху. Возвращайтесь в Темир-Хан-Шуру. Там ждите особого распоряжения».

Шамиль остановился в Ашильте. Здесь до него дошла неприятная весть. Преданнейший из его военачальников Ахвердиль-Магома пал в неравном бою с хевсурами в селении Шатиль, в верховьях Аргуна. Тело покойного было доставлено в Дарго.

Шамиль вернулся в Чечню и похоронил наиба с большими почестями. Сорок дней продолжалось богослужение на могиле лучшего сподвижника имама. Отстранившись от мирских дел, целый месяц Шамиль молился за упокой его души, скорбя по другу, помощнику и лучшему советчику в ратных делах.

Перед тем как вернуться в Дарго на похороны Ахвердиль-Магомы, Шамиль получил письмо из Кази-Кумуха от устада Джамалуддина-Гусейна. Учитель писал: «Мир и благословение аллаха! Спешу сообщить — в обществах Цудахар, Акуша, Леваши начались волнения. Бесчинствами и самоуправством чиновников, а также отступников население доведено до крайнего возмущения и готово примкнуть к тебе. Воспользуйся этим во имя дальнейших побед с помощью владыки неба и земли».

Шамиль послал Кебеда и Хаджи-Мурада в Хажал-Махи. Жители не примкнули к войскам имама, но и не выразили неприязни. Узнав об этом, чиновники и отступники ушли из Цудахара в Леваши. И те и другие поспешили в Темир-Хан-Шуру.

Шамиль, вернувшись из Дарго в Аварию, соединился со своими в Хажал-Махи, оттуда поднялся в Цудахар, к которому из Кази-Кумуха спустился Аглар-хан со своим ополчением.

Казикумухцы были обращены в бегство.

Присоединив к себе цудахарцев, Шамиль пошел к Левашам, отправив представителя в Акуша с письмом: «Глубокочтимый Талгат-кадий, предлагаю тебе идти на соединение с нами вместе для действий во владениях мехтулинского хана и шамхала».