Иллюзионист. Иногда искусство заставляет идти на преступление, а иногда преступление – это искусство…

– Она испугалась, конечно. Но я пообещала, что сделаю все возможное, чтобы помочь ее семье. Что-то обитает в этом доме, что-то, что не знает покоя.

– Кто-то еще знает об этом? – Гордеев внимательно посмотрел на Луизу, стараясь уловить хоть тень лжи, но видел только глубокую уверенность и странное спокойствие.

– Нет. Она не смела никому сказать. Семейные портреты часто хранят в себе тайны, не доступные живым.

На верхнем этаже раздался пронзительный, разрывающий тишину женский крик. Гордеев вздрогнул и, не раздумывая, бросился по лестнице вверх. Дверь в спальню Крылаевой была распахнута настежь, и в тусклом свете окна он увидел домработницу, стоящую посреди комнаты. Лицо девушки было искажено ужасом, глаза широко раскрыты, а руки лихорадочно хватались за горло.

– Кто-то… душит… меня… – еле выговорила она, задыхаясь и отчаянно пытаясь вдохнуть. Ее пальцы оставляли красные следы на шее, словно от невидимой удавки.

Гордеев бросился к ней, схватив за плечи, стараясь успокоить.

– Спокойно, спокойно, – говорил он, но его голос был резким, выдавая напряжение. – Здесь никого нет. Дышите глубже, дышите!

Но служанка продолжала бороться с невидимой силой, ее глаза метались по комнате, словно ища источник ужаса.

Гордеев оглядел комнату, но ничего необычного не увидел. Лишь тени от мебели и драпировки, колеблющиеся в блеклом свете.

– Все будет хорошо, – снова произнес он, уже мягче. – Обопритесь о меня, вам нужно на воздух. Принесите воды! – крикнул он официантам, так же сбежавшимся на крики.

Постепенно она начала успокаиваться, ее дыхание выравнивалось. Они спустились в гостиную. Официант протянул влажное полотенце и стакан воды. Дрожащими руками девушка промокнула лицо и шею, продолжая судорожно вдыхать воздух.

– Расскажите, что произошло, – попросил Гордеев.

– Ничего, – осеклась девушка, – должно быть, я просто перенервничала. Мне вдруг стало нехорошо, и я испугалась, простите.

Один за другим во двор начали заезжать автомобили хозяев дома и гостей. Похороны закончились. Теперь вся семья скорбящих была в сборе. Гордеев поспешил на встречу новоприбывшим, незаметно свернув маленькое полотенчико и убрав его во внутренний карман пиджака.

– Нико, добрый день. Я капитан Гордеев, веду следствие по факту гибели вашей матери. Очень рад знакомству! – представился он. – Мы с вами еще не успели пообщаться…

– И сейчас не лучший момент для этого, – буркнул актер, – позвоните моему агенту, если хотите, она назначит вам время.

– Уезжайте, пожалуйста, – попросила Наталья, – оставьте нас.

– Я бы все-таки хотел, чтобы вы уделили мне несколько минут, это касается вашей гостьи, – шепнул Гордеев.

Лицо Натальи вытянулось от удивления, она кивнула и, отправив венценосного брата к гостям, отвела следователя в кабинет.

– Очень прожорливые рыбки, – заметил Гордеев, постучав пальцами по стеклу аквариума, – у моего друга были такие. Им нельзя класть крупный декор. Они его заглатывают, думая, что это добыча, а потом не могу отрыгнуть.

– Откуда вы узнали о Луизе? – выпалила Наталья.

– Я знаю, что вы позвали ее, потому что чувствуете, что в доме творится что-то странное. И я вам верю, – кивнул Гордеев, – только что на моих глазах кто-то, кого я не смог увидеть, чуть не придушил вашу домработницу.

Наталья зажала рот ладонью и обессиленно рухнула на кушетку.

– Что?.. – простонала она, не сводя со следователя застывшего взгляда.

– Я не понимаю, что происходит, Наталья, но я не могу оставить вас с этим одну. Никто из родственников не поверит вам. Вы позволите мне помочь?

– Да, – кивнула она, вытирая слезы.

– Если произойдет что-то странное, опасное, чего нельзя объяснить, сообщите мне об этом сразу, – Гордеев вложил в ее дрожащую руку визитку.

Сев в машину, он первым делом открыл бардачок и, распечатав один из пластиковых пакетов, положил в него полотенце. Дело и впрямь закручивалось в далеко не простой узел. Гордеев засунул руку в подлокотник, нащупав помятую пачку «Собрания», и вытряхнул сигарету.

Конечно, вся прислуга могла быть в сговоре, но за всю свою практику Гордеев не мог припомнить у горничных столь убедительной актерской игры. Если гадалка затеяла этот спектакль, то точно решила довести его до конца. Конечно, в любой момент ее можно прижать и впаять доведение до самоубийства. Так было бы правильнее всего.

Гордеев снова пошарил в подлокотнике и, не найдя зажигалки, нехотя вернул сигарету обратно в пачку. В голове проносились десятки версий, реальными из которых можно было считать в лучшем случае две.

– Никому, кроме наследников, не была выгодна смерть этой несчастной старухи, – размышлял он вслух, сидя на своей кухне и разглядывая отчет о последних перемещениях погибшей.

Шестеро вписанных в завещание родственников, и без того настолько богатых, что могли бы легко обойтись и без наследства. Так кому из них понадобилось устраивать весь этот фарс с предсказаниями?

– Роза Михайловна… Отчего же вдруг вас начал мучить этот дурной сон?..