Икс или игрек?

– Что ж, как раз удача нам и нужна.

Томми поразмыслил пару минут, затем сказал:

– Расскажите об этом самом «Сан-Суси».

Грант пожал плечами:

– Возможно, все это необоснованные подозрения. Не знаю. Фаркар мог вообще иметь в виду песенку «Сестричка Сюзи стирала для солдат». Тут все сплошная загадка.

– А сам Лихэмптон?

– Да как все подобные места, таких пруд пруди. Старые дамы, старые полковники, безупречные старые девы, сомнительные постояльцы, подозрительные постояльцы, один-два иностранца… На самом деле всех понемногу.

– И среди них Икс или Игрек?

– Не обязательно. Возможно, кто-то, имеющий связь с Икс или Игрек. Но, скорее всего, сами Икс или Игрек. Место безобидное, пансионат на морском курорте.

– Вы не представляете, кого мне искать – мужчину или женщину?

Грант покачал головой.

– Ладно, – сказал Томми. – Могу попытаться.

– Удачи вам в вашей попытке, мистер Бересфорд. А теперь подробности…

II

Через полтора часа, запыхавшись, прибежала Таппенс, сгорая от любопытства. Томми был один. Он сидел в кресле и насвистывал, и на лице его было написано сомнение.

– Ну? – спросила Таппенс, вкладывая в это односложное слово целую вселенную эмоций.

– Ну, – с некоторой неуверенностью ответил Томми, – я получил работу. Что-то вроде того.

– Вроде чего?

Томми скорчил подходящую гримасу.

– Бумажная работа где-то в какой-то шотландской дыре. Язык за зубами и все такое, но звучит не слишком впечатляюще.

– Для нас обоих или только тебе?

– Боюсь, только для меня.

– Чтоб тебя приподняло да шлепнуло! Наш мистер Картер просто негодяй!

– Думаю, на такой работе они предпочитают разделять полы. Иначе будет отвлекать.

– Это шифровка или дешифровка? Как работа Деборы? Будь осторожнее, Томми, люди от такой работы трогаются умом, не спят и бродят по ночам, стеная и повторяя «девять-семь-восемь-три-четыре-пять-восемь-шесть» или что-то типа этого, а под конец у них случается нервный срыв, и они возвращаются домой.

– Только не я.

– Рано или поздно и с тобой так будет, – мрачно сказала Таппенс. – Может, я тоже могу поехать? Не для работы, а как твоя жена – тапочки, там, перед камином, горячий ужин в конце дня…

У Томми был неловкий вид.

– Прости, старушка. Прости. Мне ужасно не хочется тебя покидать…

– Но ты должен, – тоскливо пробормотала она.

– В конце концов, – неуверенно сказал Томми, – ты же можешь вязать.

– Вязать? – ответила Таппенс. – Вязать? – Схватив вязанье, она швырнула его на пол. – Я ненавижу шерсть цвета хаки, и цвета морской волны для ВМС, и голубого для ВВС! Я хочу связать что-нибудь цвета фуксии!

– Звучит вполне по-военному, – сказал Томми. – Почти как угроза блицкрига!

Он действительно чувствовал себя неловко. Однако Таппенс по-спартански поддержала его, спокойно согласившись, что, да, конечно, он должен взять эту работу и что она как-нибудь переживет такое горе. И добавила, что слышала, что пункту первой помощи нужна уборщица. Возможно, ее возьмут.

Томми уехал в Абердин через три дня. Таппенс проводила его до поезда. Глаза ее блестели, и пару раз она сморгнула слезу, но держалась молодцом.

Только когда поезд отошел от перрона и Томми увидел бредущую по платформе маленькую одинокую фигурку, он ощутил комок в горле. Война или нет, но ему казалось, что он бросает Таппенс…

Он с трудом взял себя в руки. Приказ есть приказ.

Приехав в Шотландию, Бересфорд на другой день сел на поезд до Манчестера. На третий день поезд высадил его в Лихэмптоне. Там он отправился в главный отель и на другой день совершил тур по различным частным пансионатам и гостиницам, осматривая комнаты и расспрашивая об условиях сдачи жилья на долгий срок.

«Сан-Суси» представлял собой викторианский особняк из темно-красного кирпича. Он стоял на склоне холма, и из окон верхнего этажа открывался хороший вид на море. В холле стоял легкий запах пыли и кухни, ковер был потертым, но по сравнению с некоторыми другими гостиницами, которые посетил Томми, смотрелся очень даже прилично. Бересфорд поговорил с хозяйкой, миссис Перенья, в ее кабинете – маленькой неряшливой комнате с большим столом, беспорядочно заваленным бумагами.

Сама миссис Перенья выглядела довольно неопрятно. Это была женщина средних лет с большой копной бешено вьющихся черных волос, неряшливым макияжем и решительной улыбкой, обнажавшей очень белые зубы.

Томми что-то пробормотал о своей старшей кузине, мисс Медоуз, которая останавливалась в «Сан-Суси» пару лет назад. Миссис Перенья очень хорошо помнила мисс Медоуз – такая милая пожилая леди, как минимум старушкой ее не назовешь, очень активная и с чувством юмора.

Томми осторожно согласился. Он знал, что настоящая мисс Медоуз существует – в департаменте тщательно относились к таким деталям.

И как поживает дорогая мисс Медоуз? Томми печально сообщил, что она покинула этот мир, и миссис Перенья сочувственно поцокала и издала все полагающиеся случаю звуки, сделав печальное лицо.