Иисус и победа Бога

Второе. Если на Иисуса смотрели в свете вышеназванных текстов Второзакония, это означает, что его действиям не находили другого объяснения. Люди не отрицали, что он совершает «деяния силы», «изумительные деяния»[1581]. Они ставили под сомнение их мотивацию и происхождение. Почему? Им казалось, что Иисус при этом учит вещам, предполагающим неверность ГОСПОДУ. Ведь если кто–то совершает «деяния силы», оставаясь верным израильским традициям, никакой проблемы нет. Это подтверждается существованием в древности других еврейских целителей и экзорцистов. Если человек учит неверности, но «деяний силы» не творит, его воспринимают как угрозу, но все может обойтись без серьезных для него последствий. В конце концов, за предшествовавшие столетия множество евреев учили вещам, которые их более строгие собратья воспринимали как послабление или неверность. Ревнители скрежетали зубами, но к действиям прибегали не часто. А вот если некто привлек интерес, толпу и постоянных учеников «деяниями силы», а сам учил радикальной неверности, терпеть его было невозможно.

Третье. Это сразу объясняет факт, который иначе остается проблематичным, — упоминание о заговорах с целью убийства Иисуса. Если люди, скажем, пришли к мнению, что он сбивает с пути целый город, то актуальным становилось Второзаконие 13:12–18. Как предположили некоторые исследователи, именно поэтому отдельные города отказались мириться с его учением: оно могло навлечь беду не только на Иисуса, но и на них самих[1582]. Согласно Мишне, в случае подозрения, что некий человек действует как «обманщик», обвинителям разрешалось добывать улики тайком[1583]. С учетом наших предыдущих рассуждений, мы, похоже, располагаем превосходным объяснением того, почему фарисеи (и, возможно, еще кто–то) проявили необычно глубокий интерес к Иисусу и его ученикам: не выдадут ли те ненароком свою неверность. Далее я покажу: это не дает объяснения всех причин казни Иисуса[1584], но все же показывает один из основных элементов обвинения против него — обвинение в преступлении, описанном во Второзаконии 13. Он был обманщиком, сбивающим народ с пути.

Четвертое. Эта тема сводит воедино сразу несколько элементов нашей исторической реконструкции.

• Глава 5: Иисус являл себя обществу как пророк. Это проявлялось, например, в том, что он совершал профетические действия.

• Глава 6: провозвестие Иисуса о Царстве ГОСПОДА разрушало стереотипы.

• Главы 7 и 8: мы рассмотрели программу, которую Иисус определил для своих учеников, и его предупреждение (что случится, если Израиль не последует за ним).

• Глава 9: слова и действия Иисуса подрывали израильские символы. Это вызывало споры, совершенно не похожие на споры между различными направлениями фарисейства.

Иисус не поддерживал то, что считалось неотъемлемыми символами израильской государственности и национальных идеалов. Он выдвигал на первый план символы собственного служения, и словом, и (особенно) делом утверждая: этим путем Бог Израилев заново создает Свой народ. Надо полагать, что если слушатели и зрители не становились учениками Иисуса, они вполне могли заподозрить его в обмане и сбивании народа с пути (возможно, через колдовство и лжепророчество)[1585]. Крайне маловероятно, что это кто–то из первохристиан на пустом месте создал предание о том, будто семья Иисуса называла его сумасшедшим[1586]. Или будто Иисуса обвиняли в делании чудес через союз с князем бесов[1587]. Здесь мы находимся на твердой исторической почве.

Избранный нами подход весьма показателен. Нашему оку предстает образ Иисуса, глубоко укорененного в современном ему иудаизме. Ведь весь смысл как раз и заключается в том, что Иисус высказывается от лица Бога Израилева, Писаний Израилевых, истинного призвания Израилева. Израиль полагался на отеческие религиозные символы, Иисус же выступал от лица реальности, на которую они указывали. Он старался показать: сосредоточившись на этих символах, Израиль забросил свое божественное призвание, проявляя чрезвычайно опасное для него непослушание Богу. Ведь миссия Израиля — быть светом миру, а он сосредоточился на самом себе…. Современники Иисуса сочли бы любого, кто говорил бы подобные вещи, обманщиком. Его программа и их программы сталкивались во всем. И в символе, и в деятельности, и в Рассказе его способ быть Израилем, его путь верности Богу Израилеву, радикально отличался от их способа. Действия Иисуса в Галилее в отношении Торы предвещали акцию в Иерусалимском Храме. Реакция на него в Галилее предвещала реакцию на него в Иерусалиме. Конфликт представлений, воплощенный в конфликте символов, привел к конфронтации. Послужило ли это причиной казни Иисуса?

Мы рассмотрим этот вопрос, когда разберем еще одну проблему: считал ли Иисус себя Мессией? Но сначала требуется еще одна глава, завершающая образ Иисуса как пророка. Мы рассмотрели его деятельность, рассказы и символы. Какие же ответы он давал, имплицитные и эксплицитные, на ключевые вопросы, составляющие 4–й квадрант мировоззрения?