Иисус и победа Бога

Эсхатологическому призыву порвать с семейными узами сопутствовал призыв не держаться за имущество. А ведь для большинства людей древности основная форма собственности — земля. Причем для евреев это была Святая земля, обещанная Своему народу ГОСПОДОМ[1420]. Именно желание римлян произвести перепись на Святой земле спровоцировало в 6 году н. э. восстание под предводительством Иуды Галилеянина[1421]. Израиль «унаследовал» в первую очередь Землю, и земля — основное наследство, которое отец мог передать детям (конечно, передача земли по наследству обретала религиозный смысл в свете того, что Святая земля — особая[1422]). Именно это, а не тогдашний эквивалент современного нам материализма, было поставлено на карту, когда Иисус призывал отказаться от собственности[1423]:

Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкопывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляет и где воры не подкопывают и не крадут. Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше[1424].

Некто из народа сказал ему: «Учитель! Скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство». Он же сказал человеку тому: «Кто поставил Меня судить или делить вас?». При этом сказал им: «Смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения»[1425].

Продавайте имущество ваше и давайте милостыню. Приготовляйте себе кошели неветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается, и где моль не съедает. Ибо, где сокровище ваше, там и сердце ваше будет[1426].

Всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником[1427].

…Одного тебе недостает: пойди, всё, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест. Он же, смутившись от сего слова, отошел с печалью, потому что у него было большое имение[1428].

Возможно, это звучит менее скандально, чем призыв отбросить верность семье, но масштабы вполне соразмерные. Израилю дали Землю. Колена и семьи внутри колен получили на ней свою долю, свое «наследие». Сохранение этого наследия — часть культурно–религиозной символики мира Иисуса, особенно, когда евреи после плена возвратились (в географическом смысле слова) на прежние территории. Параллель с ситуацией в Израиле/Палестине конца XX века вполне корректна. Она помогает понять глубину чувства и насилие, которое может быть спровоцировано вызовом данному символу. Контекст второго из вышеприведенных речений — просьба рассудить семейный спор о собственности — вряд ли выдуман: ранней Церкви не было нужды в таком вымысле, ибо никто из христиан не считал Иисуса местным судьей. Резковатый ответ Иисуса («кто поставил Меня судить или делить вас?») - аллюзия на Исх 2:14, где Моисея упрекают в том, что он судит. Иисус отказывается стать (в этом смысле) новым Моисеем, который разделит Землю Обетованную. Да, он пришел подлинно возвратить Израиль из плена. Однако это не означает правоту националистических идеалов Израиля и не утверждает символических территориальных наделов, столь ревностно защищаемых. Напротив: у неверных работников отнимут виноградник.