Иисус достоин аплодисментов

— Совесть, в конце концов, должна быть у людей, говорил Данил, сев в кресло. Так над покойником издеваться — целый час на жаре. Хорошо, хороводы водить не стали и игрища с перепрыгиванием через гроб. И намешали, черт знает что с черт знает с чем. Одни корейца нам вместо мессии подсовывают, другие, вот «Отче наш» с мусульманским умыванием читают. Куда церковь смотрит?

— Данил, пока не уехали, если что, молоток у меня найдется, и скалка тоже, — Сингапур подмигнул.

— Да ну тебя. Тут такие дела — не до смеха. Глядишь — скоро человеческие жертвы приносить будут и кровь и плоть, буквально, будут пить и закусывать.

— Какой ты ярый у нас радетель за чистоту веры, — Сингапур развеселился.

— Федор, это не смешно, — лицо Данила было грустным.

— Жалко покойника, — произнес Сингапур серьезно. — Не нигеры же мы. Но — за что боролись, на то и напоролись — Свобода… мать их. Сейчас, подожди, еще проституток, наркотики легализуем, однополые браки, замуж с десяти лет, чтоб и педофилов в правах не ущемить, многоженство разрешим, ношение огнестрельного оружия… чего у нас еще не разрешено? Кухарки уже правят государством… все нормально. Реформы продолжаются. То ли еще будет, Данил, и, главное, мы до этого доживем. Сейчас все о национальной идее говорят, даже те, кому бы язык свой прикусить да помалкивать. Сидят на деньгах и о национальной идее разглагольствуют. О патриотизме тоскуют. Они доиграются с этой национальной идеей, фарисеи эти кремлевские. — Он даже кулаком потряс. — Сейчас поднимется этот нищий и голодный с Лениным или с кем-нибудь еще в башке, у которого одна национальная идея во все века — отнять и поделить. Соскучилась Россия по кровушке, ох, соскучилась, раз об идее национальной заговорила.

— О, как ты разошелся, — с огоньком взглянул на него Данил. — Это тебя только из института отчислили, а прикинь, что будет, если и квартиру у тебя отнимут — Бен Ладен будет отдыхать.

— Странно ты понимаешь национальную идею и патриотизм, — произнес Дима.

— А как ты ее понимаешь? — уставился на него Сингапур.

— Как и все — как и надо. Любовь к своей Родине и любовь к своему Народу.

— Может, ты и президента поддерживаешь?

— Поддерживаю, — с вызовом ответил Дима.

— Да ты что! — оживился Сингапур.

— Потому и живем так, — не выдержал Дима. — Потому и живем, — повторил он.

— Как в дерьме! — подсказал Сингапур.

— Ты глупости говоришь, как для меня, так и… Ты Россию оскорбляешь такими заявлениями. — Дима негодовал. — Ты посмотри, какой наш город красивый стал. Наш город самый красивый в Черноземье, всё плиточкой выложено, везде… клумбы, цветники.

— Как напудренная старуха! — ответил Сингапур. — А под пудрой гниль!

— Вот такие, как ты, и губят Россию, подрывают ее изнутри. Нам нужно сплотиться… объединиться… — Дима чуть не задыхался от захватившего его возмущения. Он искренне считал себя патриотом. И не выносил таких вот разглагольствований.

— А ты, Данил? — Сингапур уставился на Данила.

— Федор, я вообще с тобой на эту тему говорить не хочу. Моя позиция твердая — Россия — страна Православная, и отсюда уже и национальная идея, и патриотизм, и…

— А в церковь ты часто ходишь? — резко перебил его Сингапур.

— Это мое личное дело, — тоже резко ответил Данил, — и обсуждать его не собираюсь. Моя вера — это моя вера.

— Он в церковь не ходит, потому что ему запах свечей не нравится, у него от них голова кружится. На самом деле, он стесняется ходить в церковь. Мы мимо церкви сколько раз проходили, — он глянул на Данила, — ты хотя бы раз перекрестился? И, сейчас, кстати, пост. А ты, православный наш, пивнище глушишь. И сейчас — открою тебе тайну — гонения на христиан нету. И, не знаю, может, ты под подушкой псалтырь прячешь и на ночь «Отче наш» читаешь, но на людях ведешь себя как все — как настоящий безбожник. И все это от банальной трусости — как бы чего не сказали, как бы не надсмеялись. Самое простое — сказать «я православный, но моя вера — это мое личное дело», и подверивать так, втихаря. А при всех — быть, как все.

— Федор, закрой рот! — не выдержал Данил.

— Всё, закрыл, — охотно согласился Сингапур, и даже руки вверх поднял. — Только ваша религиозно-национальная идея, — не сдержался он, — гроша ломаного не стоит. Так как вы, сегодняшние православные, дюже стеснительные. Я как-то зашел в церковь, много молодых людей и девушек много. К церкви подходят, перекрестятся, и не трижды, а один раз, и тот — как муху отгонят, и быстренько в церковь — как заговорщики. Из поста — правильно юморист заметил — только Масленицу и Пасху — зато от души. А во всеобщем масштабе — в лучшем случае евреев за Христа поругают, и — мы, русские — самые-самые, и пьем больше всех — и это патриотизм; да, еще — посконная рубаха и балалайка — на Арбате.

— А для тебя, что национальная идея? — с вызовом воскликнул Дима.