Игуана

Да и не пьет никто из серьезных профи сегодня бормотуху. Заработки какие и не снились лет десять назад. Так что - лучшие коньяки, сухое "Шампанское" - "Брют", вино "Поцелуй любимой женщины" из нежных сортов южно-германского винограда. А вы говорите - бормотуха. А то, что говорить хочется, - это от эйфории.

Профи тоже разные бывают, - у кого-то в день акции наоборот - полное спокойствие, холодная. кровь и тяжелая поступь. А у другого - легкий мандражь, желание поговорить, излишняя торопливость в движениях.

Но все это, - пока не начнешь действовать: тут у всех одинаково работают голова, ноги-руки. Профессионал, он и в Африке профессионал.

Да и с кем тут, в Нижнеивантеевке, говорить? Электричка последняя, пассажиров почти нет, так, пара усталых мужиков, возвращающихся из Москвы домой после вечерней работы. Усталых и, судя по всему, бедных. Никто их спящих грабить не будет, вот они и дремлют. Что у них в карманах вьетнамских невзрачных курточек взять? Полупустой коробок спичек и смятую пачку сигарет без фильтра "Астра"? Кому они нужны?

Старухи с пенсией за пазухой и молодые девушки с манящими голыми коленками в это время уже не ездят.

То ли юноша, то ли девушка в джинсовом костюме, кроссовках, с короткой стрижкой и спокойными глазами, чуть прикрытыми тяжелыми веками, обвел равнодушным взглядом вагон электрички "Москва-Новоивантеевка", и остановил его на парне в черных брюках-слаксах и белой рубашке, не смотря на жаркую июльскую погоду, с длинными рукавами. Парень дремал, нервно подергиваясь красивым лицом. Юноша в джинсовом костюме (тоже, если быть справедливыми, куртка была лишней, днем в Москве стояла жара под 30 градусов, но и к вечеру было 21-22) сразу по неуловимым чертам и приметам определил: либо на игле парнишка, либо уже принял свои "колеса".

Он встал, потянулся, - дорога от Москвы до Ново-Ивантеевки занимала около полутора часов, и ступая легко, чуть выворачивая, как балетные ноги, направился к дремавшему в противоположном углу вагона парню. Подойдя, небрежно потрепал его по щеке.

- Приехали, братан.

Легкое прикосновение не возымело действия. Пришлось тормошить, трясти, даже пару раз жестко похлопать по щекам.

- Приехали?

- Приехали. Если не проехали. Ну, да теперь один хрен. Если тебе надо было выйти в Сократово, то туда сегодня уже не попадешь. Последняя электричка на Москву прошла пару минут назад. Придется тебе ночевать на платформе. Так что тебе надо-то? Сократово? Или ты местный, ивантеевский?

- В Сократово...

- Вот видишь, - десять минут лишних проспал, потерял ночь. А может, и что поважнее, - таинственно пробормотал юноша в джинсовом костюмчике. - А то может, у меня переночуешь?

- А ты приставать не будешь?

- В смысле?

- Ты не голубой?

- А что, похож...?

- Похож...

- Ну, извини. Это у меня лицо такое. А так-то я не по этой части.

- Это хорошо...

- А что, к тебе часто голубые пристают...?

- Бывает...

- Почему?

- Так я ширяюсь... А многие считают, если ширяешься, так ты голубой. Ну, и потом... Конечно, если дозы долго достать не можешь, такая ломка, что и задок подставишь, лишь бы ширнуться дали. Но я не такой. Я терплю. Да и удается пока добывать "бабки" на дозу.

- Чем же ты так хорошо зарабатываешь?

- В основном этим и зарабатываю.

- Не понял?

- Ну, возьму спичечный коробок на Киевском рынке, поеду к МГУ на Ленинские горы, к 34-му ПТУ, или ещё куда, адресов у меня много, продам шесть "парчушек" - седьмая моя.

- Ловок...

- А то...

- Ментам не примелькался?

- Один раз взяли, даже "пальчики" срисовали, адрес записали, проверили. Но взяли меня "чистым", когда я все успел сбагрить, а свою дозу спрятал. Мы всегда так делаем. Вот ментов и обводим вокруг пальца. У них на меня серьезные вроде были наводки, а взять с меня нечего. Кроме "пальчиков" теперь если попадусь с товаром, - сразу по полному курсу пропишут.

- А сейчас-то чего дрожишь? Дозу принял?

- Принял. А все равно холодно.

- Так жара на улице.

- А внутри холодно.

- Вот и выходит, никак тебе на платформе ночевать нельзя. Пошли ко мне. Переночуешь, и завтра - домой. Обещаю, братан, точно не буду приставать по другой я части. Уж ты поверь. Если и обману, так в чем другом.

Парень в черных слаксах и белой рубашке с длинными рукавами согласился. Они посидели несколько минут на скамейке, не уходя с пустой платформы. Покурили. Поговорили за жизнь. У парня в слаксах был тонкий девичий с хрипотцей голос, а у парня в джинсовом костюме - низкий, приятный баритон. Поговорили об армии, в которой оба не служили, о спорте, которым оба не занимались, и о музыкальной группе "Питон-Джоунз", музыкой которой оба увлекались.

И пошли.

- Далеко идти-то?

- А что, спешишь?

- Устал просто. Попить бы, хоть бы воды из под крана, и - спать.

- Ну, то, что скоро отоспишься за всю твою короткую жизнь, это я тебе обещаю, - заметил с невнятным смешком юноша в джинсовом костюме. - Вот мы и пришли.

Действительно, до улицы космонавта Андриана Николаева от станции хода было минут пятнадцать.

Тяжелая стальная дверь надежно защищала жильцов дома от непрошеных гостей.