Игры мудрецов

Стоит выступить влаге под пальцами, как боль проходит. Теперь генерал скользит во мне легко и ритмично. Не понимаю, как терпит жару в форме. Рядом с ним, как с открытым пламенем.

— Подожди, — хрипло выговаривает и отпускает.

Крючки с треском слетают с петель, когда дергает за полы кителя. Взгляд безумца, дыхание через раз сбивается. Белая рубашка летит на пол, и Наилий разворачивает меня лицом к стене. Не вижу, но знаю, что раздевается еще быстрее, чем до этого обнажал меня. Тихо хнычу в ожидании боли. Помню, как его много. Генерал спускает мое белье вниз, заставляя шире поставить ноги.

— Расслабься, а то тяжело будет, — предупреждает он, и я чувствую, как упирается в меня и давит. Страх, как преграда. Туго, будто впервые, но сейчас Шуи не меня лишает рассудка. Пламя ярости прорывается ударом. Дергаюсь и кричу, царапая стену. Наилий заполняет меня, обняв за бедра и прижимая к себе. Еще одна вспышка боли, теперь, когда задевает что-то глубоко внутри. Второй удар слабее, могу выдержать, стиснув зубы. Еще и еще, снова и снова, а легче не становится. Комната качается, вспыхивает и гаснет. Наилий вколачивается в меня все быстрее и быстрее. Ни движений, ни оттенков боли уже не различить. Кусаю себя за руку, чтобы не орать. Время тянется бесконечно медленно, еще терплю, но стоять от слабости тяжело. Жду его взрыв и умоляю, чтобы скорее. Демоны уже наелись, отпусти меня.

Словно услышав, генерал замедляется. Прижимается ко мне мокрый насквозь. Влага на теле отдала тепло, он кажется мне липким и холодным.

— Дэлия, я пьян, мне нужно больше, чем обычно.

Успеваю только вздохнуть, когда подхватывает на руки и несет на кровать. Роняет на подушки и тянет к себе, устраиваясь между моих ног. По-прежнему возбужденный и твердый, как камень. Бездна, я не выдержу! Лоно саднит и горит, а я принимаю Наилия с протяжным стоном. Ощущение смятой в кулаках простыни реальнее всего остального. Давно нет ни меня, ни спальни, ни того, что приходится терпеть. Под тяжестью мужского тела сложно дышать. Сознание уже плывет, когда ладони генерала ложатся на горло. Сначала просто держит, а потом начинает давить. Пью последний глоток воздуха и жду спасения в темноте. Думала, будет проще, но инстинкт запускает панику. Тело бьется и просит воздуха, выгибаясь дугой. Пытается выгнуться — под Наилием это невозможно.

— Не бойся, — стонет он, — не бойся…

Слабость разливается по телу покалыванием миллионов иголочек, и обморок утаскивает в пустоту. Меня нет мгновение, но в этот момент приходит счастье. Ни страха, ни боли, только покой и легкость. Не хочу возвращаться, сопротивляюсь, а реальность стучит кровью в ушах. Все та же слабость в теле и лампа, бьющая светом по глазам. Генерал лежит рядом и хрипло дышит. Смотреть на него не хочу. Перекатываюсь на край кровати и падаю на пол. В голове шумит, язык прилипает к пересохшему небу, ноги дрожат от слабости.

— Ты куда? — глухо спрашивает Наилий.

— Мне нельзя здесь, — выталкиваю слова и встаю, держась за кровать, — пойду к себе, а вы спите, Ваше Превосходство.

Не помню, как забираюсь обратно в рабочий комбинезон, застегиваю молнию под горло и вываливаюсь в прохладу коридора. Свет погаснет сам, стоит генералу уснуть и не двигаться какое-то время. А все, о чем сейчас нужно помнить мне — камеры, безразлично следящие за каждым шагом засекреченного виликуса.

«Все-таки придушил, — взвивается Юрао. — Я говорил, бежать от него нужно!»

Чего он только не говорил. То защищал Наилия, то ругал, то умолял к нему вернуться. Куда теперь мне бежать? Обратно к Создателю и Агриппе?

«Двенадцать секторов на планете, а укрыться негде? — раздраженно шипит дух, — Аттия знает, что ты жива, у нее спрячься!»

Хватаюсь за перила лестницы и скольжу вниз, грохоча ботинками по ступеням. Живот тянет, истерзанное лоно горит и щиплет. Я надела комбинезон на голое тело и теперь упавшая капля семени стекает по внутренней стороне бедра.

«Уйдешь, как в прошлый раз, никто тебя не остановит, — не унимается Юрао, — на дороге поймаешь попутный транспорт…»

Привычка убегать — одна из самых вредных. Все равно, что лечить головную боль, бросившись в реку с моста. От моей жизни и так ничего не осталась. Я меньше, чем никто. Куда поеду? Кто меня ждет? Кому я нужна? Матушка здесь на третьем этаже вместе с семьей Марка. Приютит, знаю, не выгонит, но как я доберусь до ее дома одна? Пешком через два материка и океан?

«Пусть Публий тебе поможет!»

«Хватит! — грубо останавливает паразита Инсум, — угомонись, мелкий, никуда она не поедет. Отдохнет, выспится, а утром иначе посмотрит на ситуацию».

Не знаю, смогу ли уснуть. Забуду ли вспышки боли и холодное: «А ты не кричи». Разве мог Наилий так со мной поступить? Я просыпалась утром в его объятиях от поцелуев. Не верила, что столько счастья досталось одной мне. Смотрела на своего генерала, замирая от восхищения. Первый после всех несуществующих богов. Сам как Бог.

«Генерал ее изнасиловал и чуть не задушил, — психует Юрао. — Как еще можно увидеть ситуацию? Оправдать и простить? Ты защищать его собрался?»