Игры мудрецов

— Проклятое пророчество, — тянет Наилий так тихо, что я, прислушиваясь, почти высовываюсь в окно. — Все из-за него. Мудрецы по-другому относятся к смерти. Наверное привыкли и сроднились. Дэлию уничтожала мысль, что она — не тройка. Представь, ты победил в поединке за звание генерала, а на следующий день результат отменили. Извини, Марк, генералом станет другой. Неприятно, да? Но ты майор, у тебя служба, личный состав, цели, задачи, а у нее больше ничего нет. Жизнь потеряла смысл. Дэлия гасла с каждым днем все сильнее, действительно проваливалась в бездну, и я поймать не мог. Видеть ее такой пустой и безразличной — невыносимо. А потом легенда Тиберия, комбинезон, снова мудрецы, и она ожила, расцвела, загорелась. Не может без своей Великой Идеи, понимаешь? И я решил, что пусть будет, как она хочет. Разве мы любим не для того, чтобы делать своих женщин счастливыми?

Закрываю глаза и качаюсь прочь от окна. Улыбаюсь и не могу остановиться. Наилий говорил, что любит не один раз, но я будто впервые услышала. Не думала, что так. Не знала. Разглядел за маскарадом то, в чем я себе стеснялась признаться. Невероятно.

Теперь Марк молчит и думает, пока светило опускается за горизонт, разливая по небу синие чернила сумерек. В комбинезоне не холодно, но по-прежнему зябко от страха и тревоги. Сердце надсадно стучит, а в гостиной снова говорит генерал Мор:

— Наилий, она больна. Шесть циклов психиатры считали Дэлию шизофреником, нельзя это просто взять и вычеркнуть. Да, она адекватна и, если закрыть глаза на некоторые мелочи, нормальнее нас с тобой. Но вспомни. Мы это уже проходили. Разум, запертый в клетку, сам из нее не выберется. Сколько Аттия мучилась, пока не сорвалась? Ходила босая и растрепанная из деревни в деревню, бросалась на цзы’дарийцев и кричала, что они одержимы духами. Где мы ее нашли потом? Там же, где ты Мотылька. В психушке.

Живот сводит спазмом, как от удара. Вспоминаю добрые, лучистые глаза матушки и не верю. Когда это было? Сколько циклов прошло? Насильно заставляю себя думать, что сейчас все хорошо. Или нет? Почему ее оставили одну в маленьком доме посреди горной долины?

— Любая ремиссия заканчивается обострением, — продолжает Марк. — Говоришь, распереживалась из-за пророчества? В себя ушла, жизнь стала неинтересна? Ей хуже, Наилий. Этот бред про Великую Идею все глубже и ярче. Скоро в голове Дэлии не останется ничего, кроме выдуманного мира. И тебе там не будет места. Помоги ей, пока еще можно. Раз говоришь, что любишь.

Ах вот оно что. Я сошла с ума. Свихнулась окончательно, и теперь только лечить. От диагноза не отмыться. Где бы я ни появилась, начинают тыкать пальцем в спину и шептаться: «Полоумная, чокнутая, осторожнее с ней». Хороший друг Марк желает мне добра. И Наилию заодно. Помочь хочет, избавить генерала от обузы. Закрыть шизофреничку там, где ей самое место.

Давлюсь слезами и вытираю капли с лица рукавом. Поверила, что если не срываться и следить за собой, то ко мне начнут относиться, как к нормальной. Дура. Мир не меняется, и тем более для меня не будет исключений. Наилий не возмутился, не накричал на Марка, как он мог такое предложить. Думает? Верит?

— Ты знаешь, что могут мудрецы, — холодно и спокойно отвечает генерал Лар. — Они больше не цзы’дарийцы. Для них нет наших норм. Привязки, духи и пророчества существуют, принимаем мы это или нет.

— Я не отрицаю способностей мудрецов, — возражает Марк, — я говорю тебе про навязчивую идею, манию. Она одинаково разрушает всех. Нельзя тратить жизнь на поиск того, чего нет. Великая Идея? Великий бред! Ржавый гвоздь мне в печень, не об этом должна думать женщина! Ее забота — дом и дети, а не строевая подготовка в военном комбинезоне!

— Я понял тебя, — вздыхает Наилий. — Подожди.

Слышу, как генерал встает с дивана и с гулким стуком тяжелых ботинок идет по паркету из гостиной в коридор. Наверное, нужно бежать. Запрыгнуть в катер и лететь через океан к Аттии. Броситься к ней в объятия и просить, чтобы спрятала. Я не вернусь обратно в клинику. Пусть там все будут мудрецами и ласковыми психиатрами с внимательными санитарами, не хочу. Не могу.

Разворачиваюсь и бегу к серебристому катеру на площадке. Неуклюже забираюсь на корпус и слышу в спину:

— Дэлия!

Кабину не открыть, пульт остался у Наилия. Скребу ногтями стеклянную крышу, а хочется вдарить по ней кулаком.

— Дэлия, поговори со мной, пожалуйста.

Глупо дергаться. Мы посреди равнины и до ближайшего поселка несколько часов пешком. Куда я сбегу? Кому я нужна? Сажусь на капот и свешиваю ноги вниз. Головы не поднимаю, поэтому вижу только ноги Наилия, когда подходит ближе.

— Слышала что-нибудь?

Зачем врать? Киваю и наклоняю голову еще ниже.

— Родная, Марк просто ничего не знает. Он зол и растерян.

Наилий пытается взять за руку, но я прячу ее за спину.

— Ни в какую клинику я тебя не отдам, забудь об этом, — твердо говорит генерал. — Мы с тобой завтра летим на Эридан, и мне все еще нужна фальшивая генетическая карта. Значит, придется рассказать Сципиону больше, чем я собирался. Пойдем в дом. Ты ведь можешь подселить духа в Марка?