Игра в судьбу 2

– Надеюсь, что сумела подобрать подарок, достойный твоей храбрости, лучший из капитанов.

Это был очень, очень скользкий момент. Наверное, самый спорный сегодня. Я долго раздумывала над тем, имею ли право вот так, внаглую, вмешиваться в политику кланов, в их внутренние дела. А потом все-таки решила рискнуть. Формально это не коронация, хоть и выглядело оно именно так, но… я ведь просто делаю подарки друзьям. Так? Так! А потому – как хочу, так и делаю. Недовольные могут не смотреть.

Ассиль растерянно оглянулся на деда, выпрямил спину и сам, без подсказки, шустренько пал передо мной на коленку. Ай, какой понятливый мальчик. Понятливый, честолюбивый и самоуверенный. Рискнул? Значит, будем считать, что это твой выбор. А я… Я как бы и ни при чем, если не считать сущей мелочи. Хотела же сделать что-нибудь для получения Ассилем статуса наследника. Ну вот, считайте, и сделала. Перестаралась? А это уже детали.

Сапфиры глаз сверкнули из-под сапфиров венца такой чистой радостью, что это мигом примирило меня с излишним пафосом. Да, правильно я чувствовала – так надо. Сейчас я делала именно то, что должна, и плевать мне, откуда пришла эта уверенность. Пришла себе и все. А раз так – продолжаем. И сейчас будем немножко потрясать солнечных, следующие по сценарию они.

Уже не сомневаясь, я подошла к подушке и стянула с нее золотисто-желтое покрывало. Хризолиты заиграли в солнечных лучах, прихотливо разбитых качающимися на ветру ветвями, отбрасывая многочисленные блики, пока я шла к Суинни. И сам он сиял, пожалуй, не меньше, когда я увенчивала его голову со словами:

– Надеюсь, что сумела подобрать подарок, достойный твоих песен, лучший из бардов. – И даже вздохнула от полноты чувств.

Но нет, выдыхать и расслабляться пока рано. Отыграно еще не все, спектакль продолжается.

Последним взвился зеленый шелк, открывая изумрудные трилистники – то, что предназначалось для Лавириэль. Сзади наконец послышался шорох – зрители в очередной раз ну очень сильно удивились, хотя, казалось, дальше уже просто некуда, но зато это помогло им обрести подвижность. Что ж, слава режиссеру, то бишь, мне. Все, небось, думали, что последний венец предназначен для четвертого «мушкетера»? А вот и не угадали…

Но тут мне вдруг пришлось притормозить и нерешительно затоптаться перед владычицей. Все-таки перехвалила я себя – продумано оказалось далеко не все. На лесной уже был венок!

Черт, надо же было умудриться забыть о нем. И что теперь делать? Попробовать пристроить свой тяжеленький подарочек прямо сверху? В панике я попыталась проделать именно это, несмотря на очевидную глупость идеи, но дана, с обреченным вздохом, пресекла мои попытки, сама сняла венок и… тоже преклонила колено, как и мужчины. От подобного я растерялась вконец, но Лавириэль сквозь зубы процедила: «Да продолжай же!», и мне осталось просто подчиниться, надев ей венец со словами, тоже заготовленными заранее:

– Надеюсь, что сумела подобрать подарок достойный твоей славы, защитница жизни.

Лесная резко вскинула голову и подняла на меня глаза, в которых читалось очень странное выражение. Кстати, а она ведь тоже может их помнить…

В огромном зале послышался все нарастающий шум голосов – теперь о том, что происходит, догадывались почти все. А тем кто еще не успел сообразить, спешили сообщить соседи. Прикрываясь этим шумом, я тихонечко шепнула Вессаэлю, подкравшемуся ко мне вплотную:

– Извини, сьеррин, но на венец, достойный твоей хитрости у меня не хватило фантазии. И в тех вышних сферах, откуда мне перли идеи, с этой задачей тоже не справились. Увы.

– Ничего, со своим венцом я разберусь сам, ты, главное, не останавливайся.

– В смысле? Вообще-то, у меня на сегодня все, так что, считай, уже остановилась. Дальше сами.

– Не думаю, – очень загадочно выдохнул он мне на ушко, но потребовать объяснений я не успела.

Из-за спины Лавириэль выступил Авенель и замер на самом краю возвышения, явно собираясь говорить и ожидая тишины. Ждал он недолго, солнечного уважали, к тому же многие уже догадывались, что он скажет. Первое слово скариэ упало на мраморные плиты звонко, словно монета.

– Сегодня младшие кланы вернули утраченные венцы.

– Это невозможно! – Голос, раздавшийся из толпы ни с кем нельзя было спутать – Кэрлинн, м-мать. Сегодня он, похоже, взялся замещать отсутствующего Канасси на ниве надзора за соблюдением обычаев. – Эти наскоро сработанные поделки не могут быть ими. Девка ничего не знает о венцах, и знать не может, о них вообще уже никто ничего не знает. И уж конечно она не Мастер!

– Правильно, она не Мастер. Она Хранитель, – а вот слова неожиданно вмешавшегося Балайета падали под ноги морскому как весьма увесистые камни. – Но я – Мастер. Великий Мастер! Сегодня Безликая одобрила выбор Хранителя, и у нашего народа вновь появился глава. Но в одном ты не прав, дан, знания о венцах утрачены вами, а мы их сохранили.

– Так это вы ее надоумили? – взбешенный морской даже не пытался сдерживаться.

А вот Балайет оставался спокоен, что создавало пикантный контраст в беседе: