Игра в молчанку

На мгновение Фрэнк отложил ежедневник. То, что он только что прочел, наполнило его сердце горьким разочарованием. Не в Мэгги, нет… Скорее, он был разочарован собой, своей способностью анализировать и оценивать ситуацию. То, что он смирился с бездетностью, вовсе не означало, что Мэгги смирилась тоже, – вот о чем он не подумал, не принял во внимание. Нужно было быть круглым дураком, чтобы воображать, будто коллекция кактусов сможет исцелить ее боль. А как он радовался, как волновался, когда выбирал в садовом центре самые экзотические растения, когда ставил их на тележку и вез к кассе, нащупывая в кармане кредитную карточку. Как ему не пришло в голову, что и десятка домашних оранжерей не хватит, чтобы Мэгги позабыла о своей – нет, об их общей – беде?!

Фрэнк, впрочем, никогда не отличался особой догадливостью. Как он подозревал, некоторые люди одарены ею от рождения, а некоторые – нет (генетический механизм передачи этого свойства от родителей к потомкам и по сию пору оставался для него тайной за семью печатями). В том, что ему самому никакой догадливости не досталось, Фрэнк начал убеждаться еще в школе, когда попытался обзавестись друзьями. В конце концов, кое с кем он все же подружился, но на это ушло немало времени. Поначалу же даже поболтать с одноклассником о каких-нибудь пустяках было для него неразрешимой задачей. Проникшись симпатией к тому или другому соученику, Фрэнк начинал забрасывать его вопросами на такие темы, о которых ни один мальчишка, у которого все в порядке с головой, не хотел и слышать.

С возрастом ситуация нисколько не улучшилась. За годы Фрэнк пережил (лучше сказать – вытерпел) немало деловых встреч, переговоров, собеседований. В лаборатории во время праздничных корпоративов он боялся брякнуть что-то, что могло показаться коллегам слишком серьезным или странным, и с нетерпением ждал, когда же к их столику подадут, наконец, пиво и плохо пропеченный колбасный рулет, чтобы можно было покончить с так называемой «непринужденной дружеской беседой» и поскорее переключиться на нечто осязаемое, материальное и неоспоримое.

Другое дело Мэгги!.. С ней Фрэнку стало казаться, что он, наконец, обрел и догадливость, и инстинкт, и непринужденность вкупе с находчивостью. С Мэгги он был Цицерон, Златоуст, кто угодно, но только не прежний Фрэнк Хоббс – застенчивый, неуклюжий и молчаливый. Он был уверен, что научился предугадывать любые ее желания, любые капризы и прихоти. Вплоть до сегодняшнего дня Фрэнк считал, что эта его затея с домашней оранжереей покорит ее своей романтичностью и оригинальностью. Он был совершенно уверен, что Мэгги не преминет похвастаться его поступком перед Эди и коллегами на работе, но… Чего-то он, как видно, все равно не учел, не понял, не догадался.

С самого начала уход за растениями стал его обязанностью. Ему же пришлось решать сложную задачу, как распределить все эти горшки и поддоны по всему дому, когда появилась Элинор, и детская стала нужна для нее. К счастью, вскоре они перебрались в новый дом, где места было достаточно, и все равно некоторые кактусы пришлось убрать в укромные уголки, где про них легко было забыть, но Фрэнк не забывал и продолжал регулярно их поливать. Несколько лет назад, на их очередную годовщину, Мэгги даже подарила ему новую садовую лейку, на которой крупными косыми буквами было выведено его имя. С тех пор Фрэнк каждую неделю бродил по дому с лейкой в руках и, потыкав в очередной горшок пальцем, чтобы проверить, насколько то или иное растение нуждается в поливе, отмеривал ему строго научную порцию воды, а потом аккуратно вытирал приставшую к коже землю носовым платком.

Поливать растения Фрэнк продолжал даже после того, как принял решение молчать. Не исключено, что именно этим он был занят несколько дней назад, пока Мэгги на кухне писала эти строки. Погода была жаркой, земля в горшках быстро пересыхала, и Фрэнк, глядя на некогда зеленые и мясистые, а сейчас – сморщившиеся и побуревшие листья, лил и лил в горшки отстоявшуюся воду, думая о том, что Мэгги наверняка расстроится, если увидит, что растения вот-вот погибнут, и что ему самому было бы крайне неприятно, если бы она решила, будто это он довел до столь плачевного состояния собственный романтический дар.

Но теперь Фрэнк знал, что все его успехи в разведении кактусов ничего не изменили и изменить не могли. Пора было перестать витать в облаках и обратиться к проблемам более насущным.

Осталось 5 дней…

Через полгода после своего садоводческого триумфа ты уехал в США в творческий отпуск. Тебе было невдомек, что все твои усилия привели лишь к тому, что моя решимость окрепла еще больше. Усыновление… Бланки для подачи заявки я держала в папке с домашними квитанциями и рекламными буклетами, куда ты не заглядывал. Как мне представлялось, все должно было пройти как по маслу. Единственная загвоздка была в твоей подписи. Иногда мне казалось, что она должна быть чуть поменьше, но иногда я была уверена, что перерисовала ее просто один к одному.