Игра тёмного принца

И, кажется, меня просто списали со счетов. Но теперь явно пришло время это менять. Вчера своими оскорблениями дядя наглядно показал, что обо мне думает. Слышать его слова было откровенно обидно. Но этим он, сам того не осознавая, напомнил мне, кто я есть.

Не Мико Вайсес, у которого в жизни всё легко и просто…

Не авантюрист Эви, считающий, что ему всегда всё будет сходить с рук…

Я — Эвенар Карильский-Мадели. Наследный принц этого королевства. И я никому не позволю считать меня малолетним выскочкой. Даже родному дяде.

* * *

В отцовском кабинете меня предсказуемо ждали. Папа был хмур и раздражён, а вот дядя выглядел как всегда спокойным и высокомерным.

— Доброе утро отец, ваша светлость, — проговорил я, кивая обоим мужчинам. — Чем обязан столь раннему вызову?

— А то ты не знаешь? — бросил его величество. — Что ещё за фокусы? Какого пьяного демона ты вчера забрал из полиции преступника?!

— Не просто забрал, а подделал документы, — ровным тоном заметил дядя.

— Что я слышу, ваша светлость? — наигранно удивился я. — Вы обвиняете меня в столь низменном поступке? Интересно, как же я мог их подделать? Учитывая, что имею полное право эти самые документы подписывать.

— Речь о назначении Тазирского, оформленном задним числом, — заявил лорд Литар.

— Моя ошибка лишь в том, что сделать это нужно было гораздо раньше, — развёл руками я.

— Что? Ты собирался на самом деле назначить этого человека своим помощником? — иронично бросил дядя.

— Именно. И прошу вас соблюдать протокол и субординацию. Мы с вами не ровня, чтобы вы обращались ко мне столь фамильярно.

Отец посмотрел на меня с искренним недоумением, а дядя лишь поджал губы, никак больше не выразив своего отношения к моим словам.

— Эвенар, ты забываешься, — сказал папа.

— Нет, отец. Я говорю вполне осознанно. Прости, но у меня нет желания считать родственником человека, который, во-первых, меня ни во что не ставит, а во-вторых, отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, когда я обратился к нему с просьбой.

Его величество опёрся на локоть, перевёл взгляд с меня на своего брата и вдруг улыбнулся.

— Значит, ни во что не ставит? — хмыкнул правитель Карилии. — А что ты, дорогой мой сын, сделал для того, чтобы к тебе относились иначе?

Эти слова задели, но я не подал виду.

— Предлагаю вернуться к обсуждению того, зачем вы меня сюда вызвали. Итак, Тазирского я освободил. Более того, теперь он официально моя правая рука. То есть личность для полиции неприкосновенная.

— Он замешан в Теневых Играх, — сообщил герцог. — Более того, есть основания считать, что именно он их основной организатор.

— Бред, — заявил я. — Эверли чист перед законом. Это я могу вам гарантировать.

— Что мне твоё слово? — снова выдал дядя.

— Ваше высочество, и на «вы», — напомнил я, усаживаясь в кресло напротив отца.

— Да плевать мне! — неожиданно раздражённо рявкнул дядя. — Эвенар, эти игры — далеко не шутки! Раньше, может, они и были просто развлечением молодёжи. Мы знали о них, наблюдали, и особенно не лезли. Но теперь всё изменилось. По сведениям осведомителей, в этом году Теневые Игры приобрели какой-то поистине глобальный и криминальный масштаб. И замешаны в них те, кого называют королями преступного мира Карилии. Позавчера поймали группу игроков, у них изъяли артефакты, каких в моём ведомстве ни один эксперт не встречал. Арестованные не могут сказать ничего об Играх этого года. Но зато про прошлый поют соловьём. Именно они указали на твоего Эверли.

Даже почти не удивлён. Чего-то подобного и стоило ожидать. Хотя у Тазирского в Играх было совсем другое прозвище. Он хоть и являлся одним из лидеров, но особенно не рисовался и яро следил за собственной конспирацией. Жаль, что из-за меня ему досталось.

Тем временем дядя продолжал:

— Пойманные студенты в один голос рассказывают про лидера прошлых Игр, и считают, что ему хватило бы ума и наглости самому стать организатором. Его прозвище Эви. Угадай, на кого я подумал сразу?

Глава 37

— И почему же вы решили взять под стражу Тазирского, а не меня? — иронично поинтересовался я.

— Подумал, что ты не стал бы использовать собственное имя, — дядя пристально смотрел мне в глаза. — Но, кажется, зря.

— Я не имею отношение к организации этих игр. Клянусь, — проговорил, не отводя взгляда. — И Эверли тоже. Он мой друг. И действительно благородный человек.

Но дядя повернулся к королю и, усмехнувшись, сказал:

— Смотри, Эмбрис, при этом твой сын даже не заикается, что сам в этих Играх не участвует.

Потом снова посмотрел на меня.

— Слушай, племянник. Я уже устал покрывать твои выходки.

— Слушай, дядя, — ответил я, ядовито улыбнувшись. — Мои выходки покрывал не ты, а Эрик с Эркритом. И я никогда не обращался к ним по пустякам. Тебя же попросил о помощи единственный раз. И вопрос был жизни и смерти. А ты отмахнулся от меня. И знаешь, что… — бросил ровным тоном, — …в день, когда на мою голову ляжет корона Карилии, ты уйдёшь в отставку.

— Щенок! — вырвалось у герцога, которому впервые на моей памяти настолько изменила выдержка.