Игра на повышение

В пятидесятом году нового времяисчисления, когда Костелло только исполнилось шестнадцать лет, Хассан попал в окружение, из которого не смог выйти. Гордость несгибаемого вояки не позволила ему сдаться в плен или унизиться до мольбы о пощаде. В пятый день седьмого месяца пятидесятого года Хассан Ромуло откусил собственный язык и захлебнулся кровью. В стране его стали почитать как героя.

Четыре года после этого во главе государства стоял совет, к которому лишь иногда допускался молодой Костелло. В двадцать лет он занял полноправное место Президента и свернул отцовскую политику в совершенно иное русло. Как таковые шляпы при нём не использовались, а военные действия свелись к минимуму. Примерно в тоже самое время рядом с ним обозначает себя Юзиф, который через несколько лет добирается до места почётного асесора.

Начиная с двадцатилетнего возраста, то есть с 54 года нового времяисчисления, и вплоть до собственной смерти в 74 году страной правил Костелло. На тридцать шестом году жизни (в 70 году) у него появляется наследник – Джабар, которому суждено знать отца только по рассказам Юзифа и учебникам истории.

Спустя всего четыре года после рождения единственного сына и на сороковом году жизни Костелло пришлось последовать примеру его отца. Хассан откусил себе язык, Костелло предпочёл более традиционный способ – его последним пристанищем стала потолочная балка, на которую он закинул собственный шарф и удавился. Напряжённая ситуация в стране дала о себе знать, и он решил очистить место в истории, потому как больше не мог совладать с нею. Опёку над страной и четырёхлетним наследником взвалил на себя хромой Юзиф.

Во внутреннем кармане пиджака Костелло был обнаружен ключ, который отмыкал потайное отделение его рабочего стола, где хранились личные дневники Костелло Ромуло, недописанный сборник его стихов, несколько секретных документов и запечатанный конверт. Конверт надлежало вручить наследнику в день инаугурации.

В начале восьмого месяца девяностого года но новому времени исчисления Джабару исполнилось двадцать, он вступил в должность и принял от Юзифа хранимый на протяжении шестнадцати лет конверт.

Главная мысль, записанная рукой его отца и продиктованная ещё дедом, мудрость, доставшаяся ему от предков, запомнилась Джабару на всю оставшуюся жизнь: "Если жизнь целит в тебя из ружья – расставь руки и приготовиться принять пулю, потому что иначе она может попасть в тех, кто стоит за твоей спиной".

Лучшего времени для исполнения завета предков трудно было вообразить.

До его дня рождения оставалось всего восемнадцать дней, он был практически на восемь лет старше деда, когда тот "принял пулю", и на семнадцать лет превосходил отца, шагнувшего с табуретки. Единственно, у него не было наследников, но тут он полностью полагался на старого Юзифа, который непременно отыщет претендентов на роль Президента из второй линии.

Да, время наконец-то пришло, втайне Джабар опасался, что так и не успеет завершить жизнь величественно как его предки, но сама судьба подарила ему такую возможность. Рансхофен даже представить себе не может, какую услугу оказывает семейству Ромуло.

Джабар уже всё продумал: он не будет кусать собственный язык, не будет закидывать петель, он сделает всё намного спокойнее и без резких движений. Горсть таблеток немного продлит его мучения, но зато он будет терпеть дольше предков. Он будет ждать того момента, когда из глубины живота начнёт подниматься туман, когда слабость будет потихоньку завоёвывать его конечности, и в последний миг он получит удовлетворение от собственной решимости.

Он поднялся. Решение окончательно сформировалось в его голове. Он не только примет вызов Рансхофена, он на него достойно ответит, и люди его страны, сидящие у экранов, увидят в нём тень Предков.

И пусть потёртая монолитная статуя осталась неподвижной и не произнесла ни слова, Джабар всё равно был ей благодарен. Он благоговейно прикоснулся к золочёному голеностопу.

– Спасибо. – Прошептал Президент и легонько самым краешком губ поцеловал ногу Предка.

Возвращаясь в кабинет, он размышлял, какую же его черту переймёт молчаливая и застывшая статуя.

***

Глядя за тем, как Гершель перемешивает карты, Ромуло почувствовал, что таблетки внутри него начинают действовать. Немного он успел съесть, пока серые солдаты провожали его до первой двери, большую часть закинул в коридоре. Зря остальные пытались учуять запах алкоголя – он был пьян вовсе не им.