Игольное ушко

Годлиман и Блоггз бок о бок шли по тротуару основательно поврежденной бомбардировками торговой улицы Лондона. Странной они выглядели парой: чуть горбившийся, нахохленный как воробей профессор в очках с толстенными стеклами, который шел мелкими шажками, не особо глядя себе под ноги, и плотно сбитый плоскостопый молодой блондин с походкой целеустремленного человека, одетый как классический полицейский в штатском – плащ и шляпа-котелок. Рядом они смотрелись карикатурой, не нуждавшейся в подписи.

– Думаю, Die Nadel обладает связями на самом верху, – предположил Годлиман.

– Почему ты так считаешь?

– Только при таком условии можно откровенно и безнаказанно плевать на субординацию. Все эти приветы Вилли – ведь они должны быть адресованы Канарису.

– Значит, они с Канарисом приятели?

– У него точно есть дружки в руководстве рейха. Быть может, даже более влиятельные, чем Канарис.

– Чутье мне подсказывает, что это может нам дать необходимую зацепку.

– Люди со связями обычно обзаводятся могущественными покровителями из числа тех, с кем когда-то ходили в школу, учились в университете или в военной академии. Нам надо рыть в этом направлении.

Они прошли мимо универсального магазина, у которого вместо прежних огромных стеклянных витрин теперь зияли дыры. К одной из рам гвоздем было прибито написанное от руки объявление: «Мы теперь открыты для вас так, что шире некуда!»

Блоггз хохотнул.

– А я видел такой же плакат, вывешенный у разбомбленного полицейского участка: «Только не вздумайте распускаться. Мы по-прежнему присматриваем за вами».

– Это постепенно превращается в одну из малых форм изобразительного искусства.

Они пошли дальше.

– Мы, стало быть, можем предположить, что Die Nadel учился с кем-то, кто сейчас верховодит в вермахте?

– А во время учебы люди часто фотографируются. В подвале Кенсингтона, где до войны базировалась МИ-6, Миддлтон собрал коллекцию из тысяч фотографий немецких офицеров: студенческие группы, гулянки в ресторанах, репетиции парадов, рукопожатия с Адольфом, вырезки из газет – у него есть все.

– Понятно, – кивнул Блоггз. – Если ты прав и Die Nadel учился в германском аналоге Итона или Сэндхерста[16], то действительно есть шанс найти его фото.

– Почти наверняка. По понятным причинам шпионы избегают объективов камер, но ведь они становятся шпионами не со школьной скамьи. Так что у Миддлтона мы скорее всего отыщем снимок, где Die Nadel еще совсем молоденький.

Они обогнули огромную воронку рядом с парикмахерской. Помещение уцелело, но традиционный знак цеха цирюльников – красно-белый шест – валялся на мостовой. Плакат в окне гласил: «Нас почти «отбрили». Теперь ваша очередь».

– Но как мы его узнаем? Его же никто не видел в лицо, – заметил Блоггз.

– Ошибаешься, видели. В пансионе миссис Гарден в Хайгейте его успели разглядеть очень хорошо.

Викторианской эпохи дом стоял на холме, возвышаясь почти над всем городом. Он был построен из красного кирпича, и Блоггзу подумалось: уж не побагровел ли он от гнева при виде того, что Гитлер сделал с Лондоном? Место на возвышении – идеально для радиосвязи. А Die Nadel наверняка снимал комнату на самом верхнем этаже. Интересно, размышлял Блоггз, какие секреты передавал он отсюда в Гамбург в темные ночи 1940 года. Наверняка это были координаты заводов, производивших боевые самолеты и сталь для танков, описания организации береговой охраны, политические слухи, сведения об использовании противогазов, бомбоубежищ, мешков с песком, о настроениях среди населения, отчеты об успехах бомбардировок. «Отличная работа, парни! Вам наконец удалось угробить Кристину Блоггз…» О, к черту такие мысли!

Дверь им открыл пожилой мужчина в черном пиджаке и полосатых брюках.

– Доброе утро! Я инспектор Блоггз из Скотленд-Ярда. Мне бы хотелось побеседовать с домовладельцем.

Блоггз отчетливо заметил страх, промелькнувший в глазах старика, но почти сразу у того за спиной появилась молодая женщина.

– Проходите, пожалуйста!

В холле с кафельным полом пахло полиролем. Блоггз повесил плащ и шляпу на вешалку при входе. Пожилой мужчина исчез где-то в глубине дома, а женщина провела инспектора в гостиную, обставленную дорогой антикварной мебелью. Передвижной столик украшала целая батарея бутылок с виски, джином и хересом, но ни одна из них не была початой. Женщина уселась в кресло с обивкой в цветочек и скрестила ноги.

– Почему этот старик так боится полиции? – спросил Блоггз.

– Мой тесть – немецкий еврей. Он перебрался сюда еще в 1935 году, спасаясь от Гитлера, но в 1940-м вы поместили его в концентрационный лагерь. Узнав об этом, его жена покончила с собой. Его самого совсем недавно отпустили с острова Мэн. Он даже получил письмо от короля с извинениями за причиненные неудобства.

– У нас нет концентрационных лагерей, – заметил Блоггз.

– Мы, англичане, их и изобрели. Во время войны в Южной Африке. Вы разве не знали об этом? Когда нам преподают историю, кое-какие детали упускают. Мы нация, которая превосходно научилась закрывать глаза на неприятные факты о самих себе.