Игла смерти

– Открывать ящики лучше этой финкой. А складывать упаковки сподручнее сюда, – протянул Сильвестр нож с длинным крепким лезвием и холщовую торбу с длинными веревочными ручками. – Все. Давай двигайся, покуда совсем не замерз!

В четвертый раз на глубину Анатолий отправился с уверенностью в своих силах. Самолет и открытую дверку в его левом боку он отыскал. Оставалось войти внутрь, набрать товар из ящика, вернуться к лодке. И белых пятен в этой работенке для него не останется. На самом деле ничего сложного. Кроме одного неприятного момента – ужасно холодной воды.

На глубине шести метров слева из мути проявилась вертикальная деталь хвостового оперения с той же намалеванной свастикой с внешней стороны. Фюзеляж имел почти квадратное сечение, а дверка в нем была устроена аккурат посередине между хвостом и широченным левым крылом.

В полной тишине Анатолий подплыл к черневшему дверному проему. Входить внутрь было страшновато, однако по-другому задание Сильвестра не выполнить. Пока прихватывал узлом веревку к какой-то металлической детали, страх немного поутих. Держась за обрезы проема, он втиснулся внутрь фюзеляжа и на пару секунд замер.

В чреве немецкого транспортника было темно, ибо крохи света проникали только через небольшие прямоугольные иллюминаторы, расположенные по обоим бортам. Когда глаза привыкли к темноте, он потихоньку двинулся в сторону пилотской кабины.

У входной дверцы пространство было чистым – ни мусора, ни ящиков, ни коробок. Видать, самолет погружался в воду носом вниз и весь груз, срываясь с креплений, обрушился вперед.

Сразу за дверным проемом в специальных квадратных окнах по обоим бортам торчали пулеметы, от которых тянулись набитые желтыми патронами ленты. Метрах в трех-четырех от входа Анатолий обнаружил первые деревянные ящики. Все они были вскрыты, пусты; некоторые ящики набрали влагу и лежали на полу кабины, другие болтались под потолком.

Он продвинулся дальше. Внезапно слух уловил сильный всплеск, пловец резко остановился. Глаза его делались все шире и шире. Навстречу от наваленной груды коробок и ящиков плыл… разбухший мертвец.

– Ну и чего ты струхнул, дурья твоя башка? – приговаривал Сильвестр, отвинчивая крышку армейской фляги.

– Ага… посмотрел бы я на тебя… – бормотал дрожащий Анатолий. Его колотил жуткий озноб. И от холода, и от порции леденящего страха.

– На-ка, выпей.

– Что это?

– Самогон.

– Не хочу.

– Пей, говорю! Пары глотков хватит, чтоб согреться.

Только что паренек пробковым поплавком выскочил из воды и в одну секунду забрался в лодку. Глаза его были полны ужаса, и Сильвестр сразу смекнул, что причиной поспешного подъема с глубины является не только холод.

Вообще-то алкоголь Анатолий не употреблял, но сейчас схватил фляжку и начал пить, как советовал опытный вор.

– Ну, куда столько? Сказано: чуть, – Сильвестр отобрал емкость.

Поморщившись, парнишка крякнул и сразу почувствовал внутри согревающее тепло.

– Как он выглядел? – подпалив очередную папироску, спросил местный авторитет.

– Разбухший. Совершенно белый, как лесная поганка. Местами изъеден до костей – руки, плечи, левая щека.

– Трусы какого цвета?

– Вроде черного.

– А волосы? Волосы на башке были?

– Нет. Показалось, будто совершенно лысый.

– Сережка, – вздохнул Сильвестр. – Аккурат за неделю до пропажи попросился побрить его налысо – невмоготу как жарко у нас тут было. Ну, Степан его на берегу и обрил.

– Чего ж он тогда весь израненный? Будто его дикие звери драли.

Незлобиво посмеявшись, вор снисходительно пояснил:

– Да какие там звери?! Сомов в нашем озере тьма-тьмущая водится, а сомы человечинку уважают. Видать, жрали его потихоньку, пока ты их и не спугнул. Согрелся?

– Немного.

– Глотни еще самогону и сходи к самолету в последний раз. Надо бы добыть немного товару, чтоб день задарма не пропадал.

– Не пойду.

– Как не пойдешь? – нахмурился Сильвестр. – Тебе за что бабки уплачены?!

– Не пойду, – упрямо мотнул головой Анатолий. – Хоть режьте меня – не пойду.

Вор недобро оскалил пожелтевшие от табака зубы и подал острую финку:

– А давай сам.

Паренек поднял растерянный, наполненный страхом взгляд.

– Давай-давай, – подначивал вор. – Полосни себя по шее иль по венам на запястье, и в воду. В воде-то кровушка без боли выходит. Две-три минуты, и готов.

Опешивший пловец замотал головой:

– Не-е…

– Вот и не бросайся словесами, – назидательно изрек Сильвестр. – А делай то, что надлежит делать по уговору.

– Ладно, нырну. Но сегодня последний раз, – молодой человек взял нож и поднялся.

Жуть как не хотелось снова спускаться к проклятому немецкому транспортнику, но пришлось. Глотнув еще разок крепкого алкоголя, он вернул флягу Сильвестру, встал на нос лодки, сделал несколько глубоких вдохов и, выпрямив над головой руки с финкой и торбой, ушел под воду…

Последняя ходка далась тяжелей предыдущих. Холодная вода после выпитого самогона беспокоила меньше, зато в мышцах появилась предательская слабость. От усталости или от того же самогона.

Страх исчез. Вор настолько уверенно и просто объяснил суть случившегося внизу кошмара, что Анатолию стало неловко за свой испуг.