Трубку телефонного аппарата взял его друг Васильков.
– Саша, слушай сюда! Хватай Горшеню со всей его фотоамуницией, пятерых вооруженных сотрудников из оперативного отряда и срочно выдвигайся на Рубцовскую набережную.
– Какой номер дома?
– Мы с Егоровым оставим служебную «эмку» в квартале от пересечения Рубцовской набережной и улицы Энгельса. Туда и подъезжайте.
– Понял. Скоро будем.
Попрощавшись с врачами, Старцев с Егоровым покинули больничку, погрузились в машину и помчались к месту жительства Лёвы Северного.
От ворот больницы НКВД, расположенной в Варсонофьевском переулке, до Рубцовской набережной ехать было прилично – через пол-Москвы. Офицеры сидели на заднем диване легковушки, курили и негромко обсуждали бредовую исповедь Гиви Эмухвари.
По его признанию выходило, что Лёва Северный из-за подорванного здоровья давненько отошел от лихих дел и преспокойно проживал в добротной квартире на набережной, куда и держали путь сыщики. А на другом берегу Яузы – неподалеку от этой квартирки – в одном из заброшенных зданий обширной промышленной зоны действовал второй наркотический притон, обустроенный им же. Чего ж не обустроить, если курьер по кличке Авиатор еженедельно доставлял Лёве до шестидесяти упаковок немецкого наркотического препарата. Об этом, кстати, тоже таинственным голосом поведал Гиви.
– Вот же паразит, а?! Гнойный прыщ на теле нашего общества! Роскошно живет, шикует, паразитирует! – ворчал Старцев, покручивая зажатую между коленок трость. – Квартира на набережной Яузы. Четыре комнаты в кирпичном доме по Грохольскому…
– Полагаю, это далеко не все имущество хитрого, прижимистого Лёвы, – предположил Егоров.
– Ясное дело, не все! Грабежами он не занимался, под милицейские пули не лез. Нашел золотую жилу с этим чертовым препаратом и срубал монету с таких как Эмухвари, Фарин, Воскобойников. А накопления вкладывал в недвижимое имущество.
– Логично, – согласился Егоров и добавил: – Жаль, Авиатора не прихватили. Улизнул, собака, из-под носа.
– Теперь вся надежда на Северного. Надо бы расстараться и взять его аккуратненько, невредимого и тепленького, чтоб дожил до следствия и суда.
О том, куда именно ездил курьер за товаром, грузинский вор не знал, о чем признался дважды – в ясном уме и в наркотическом дурмане. Лишь несколько раз повторил название города, но про Великий Новгород сыщики знали и без него. Приходилось верить. Верить и надеяться на скорую встречу с Лёвой.
С Садового кольца «эмка» свернула на улицу Карла Маркса, после пересечения с Новой Басманной весело покатила по Спартаковской. До дома, где проживал содержатель притонов, оставалось ехать минут пятнадцать.
В квартиру к Лёве можно было завалиться и вдвоем – серьезного противодействия с его стороны Иван Харитонович не ожидал. Был когда-то лихой налетчик Северный, да весь вышел. Спекся. «Подался в кладовщики», – так говаривали блатные об ушедших на покой старых и больных ворах-законниках. О слабом Лёвином сердечке доверительно сообщил на повторном допросе Адам Бернштейн, а Эмухвари сегодня эту информацию подтвердил.
А вот в притон, расположенный в промышленной зоне, вдвоем лучше не соваться. В притоне можно было нарваться на кодлу обезумевших от марафета бандитов, поэтому Старцев и вызвал Василькова, Горшеню с пятью автоматчиками оперативного отряда. Бойко, Баранца и Кима он трогать не стал. Те в поте лица работали с архивными документами различных ведомств в поисках следов таинственной немецкой компании Pharma Fausto-Rindon. А Бойко вдобавок регулярно названивал по межгороду коллегам из Великого Новгорода – теребил их насчет местного авторитета, поставлявшего в столицу немецкий препарат. Новгородцы помогали как могли: «рыли землю», искали, расспрашивали осведомителей, но пока что безрезультатно.
– Да… как выясняется, Великий Новгород – не такой уж маленький городишко, – помолчав, мрачно заметил Иван Харитонович. – Надо бы возобновить дежурства на Ленинградском вокзале – другими путями выехать в сторону Новгорода невозможно. Так что смысл в дежурстве имеется. Вдруг так случится, что Лёву не найдем?
– Дежурство не помешает, – очнулся от раздумий Егоров. – Хотя на месте Авиатора я больше на Ленинградский и носа бы не сунул. Добрался бы на попутках до Ховрино или Поварово, где поезд делает первые остановки. Там купил бы билет, спокойно сел в вагон и поехал бы в свою криминальную командировочку…
По просьбе Старцева пожилой водитель остановил машину в квартале от пересечения Рубцовской набережной и улицы Энгельса. Где-то там на Т-образном перекрестке и находился дом, в котором проживал Лёва Северный. Наказав водителю ждать подкрепление, дальше оперативники отправились пешком.
Описанный Гиви Эмухвари дом отыскался быстро. Кирпичный, одноэтажный, с единственным подъездом в центре здания.
– Лёва занимает квартиру под номером два, – припомнил Егоров. – Значит, квартир в доме немного.
– Домишко-то по размерам скромный. Не то что купеческий в Грохольском, – заметил Старцев, останавливаясь у крыльца. Прислушавшись, удивленно спросил: – Празднуют, что ли?