If you're going through hell keep going (СИ)

С этими словами, мужчина обходит стол с противоположной от меня стороны, и попутно, с выражением лица кота, который совершает пакость, рушит стопку книг, из-за чего поднимается небольшое облако пыли.

— Я так и поняла, — прыскаю я. — Ты с книгами не особо дружишь.

Питер останавливается точно напротив меня и упирается руками в столешницу.

— Повязку можешь снять. Не думаю, что ты всё ещё истекаешь кровью спустя столько времени.

Я тянусь к бинтам на голове.

— Стоп, подожди, “столько времени”? Разве я была в отключке не пару часов?

— Часов? — Питер приподнимает бровь. — Ты была без сознания около двух дней.

Что? Около двух дней? Неужели, столько много времени нужно было рейко для того, чтобы исцелить меня?

— Стайлз? Они нашли его? А что с моей матерью? Она жива? И почему я так долго была в отключке?

Вопросы сыплются из меня потоком, и я не знаю, на какой из них больше всего хочу услышать ответ.

— Нет. Да. И я не знаю, — спокойно отвечает Питер.

— Мне нужно увидеть Скотта, — говорю я и кладу на стол бинты, которыми была перевязана моя голова.

Я вижу на них кровь, но уже застывшую, а так же что-то зелёное, кажется, листья какого-то растения.

— Я не думаю, что это хорошая идея.

Я удивленно приподнимаю брови.

— В смысле?

— Ну, во-первых, никто из ребят не знает, что ты тут.

— В смысле? — повторяю я.

— Фактически всё, что нашли полицейские на месте аварии — это твою раненую мать и тело твоего отчима. Все думают, что ты пропала без вести.

— В смысле? — я всё ещё не понимаю, что происходит.

— Слушай, может, ты выслушаешь меня до конца с одного раза? — я киваю. — На вскрытие было найдено кое-что интересное. Насекомое, каким-то образом попавшее в ухо твоего отчима. Это был светлячок. Затем Айзек. Он пытался убить едва ли окрепших после твоего нападения близнецов. И, угадай, какое насекомое вытащил Дитон из его глотки? Светлячка. Следующим был Дерек, и …

— Я поняла. Светлячок, да?

— Именно. Ты понимаешь, что это значит?

Я пожимаю плечами. Питер обходит стол и приближается ко мне. Я вижу, как он протягивает руку вперёд, но тормозит на полпути к моему плечу и убирает её обратно.

— Ногицунэ перешёл в наступление. Это уже не начальная стадия игры, это её середина. В терминологии Го есть такое определение — тюбан. В течение этой партии игроки преобразуют свои сферы влияния в территорию и пытаются вторгнуться в сферы влияния противника.

Я пытаюсь переварить всё сказанное Хейлом старшим. Неужели, ногицунэ, пытается уничтожить нас с помощью наших же рук?

— Тюбан заканчивается, когда разделение доски закончено, и территории имеют чёткие границы. В нашем случае, он закончится тогда, когда ногицунэ достаточно ослабит нас. Или, если ему повезёт, ещё и убьёт кого-нибудь.

— Или переманит на свою сторону, — заключаю я, вспоминая слова ногицунэ, что слышала в тот самый день, когда Стайлз пропал.

Он предлагал мне сыграть на своей стороне. Предлагал мне стать его решающим ходом.

— Именно поэтому я не хочу, чтобы ты временно была в центре всего этого.

Я округляю глаза, а затем цокаю языком.

— Серьёзно, Хейл? Решил стать лучшим крёстным отцом года?

— Нет, просто не хочу облажаться …

— В очередной раз?

— … перед памятью о твоём отце.

На секунду я замираю. Слышать подобные слова от такого человека, как Питер Хейл было в принципе странно, а тут ещё и упоминание о моём отце в таком контексте.

— Брось. Ты же своей родной племяннице глотку перегрыз за то, чтобы быть альфой. Потом Дерека чуть не убил … И Лидию … — я перечисляю имена, загибая пальцы. — Я могу кого-нибудь упустить, ты, если что, поправь меня. Потому что список людей, которым ты жизнь подпортил, похоже, вообще конца не имеет.

— Хватит! — Питер кричит.

Впервые за всё то время, что я его вижу, он кричит.

— Твой отец — это другое. Он был мне не просто другом, он был частью моей стаи.

— Я думала, твоя стая — это твоя семья. Хейлы … Все Хейлы.

— Это другое, — снова повторяет Питер. У меня складывается ощущение, что он просто не может признаться не только самому себе, но и мне, что у него вообще мог быть друг.

— Расскажи мне про него, — тут же прошу я.

— Он был оборотнем, если это именно то, что тебя интересует, — Питер проходит мимо меня и опускается на диван, на котором я до этого лежала. Он вытягивает ноги вперёд, а руки скрещивает на груди, — И, если честно, я удивлён, что ты таковым не стала … Мы познакомились в школе, и с тех пор были словно Скотт и Стайлз. Разве что, мы были красивее и популярнее.

Я закатываю глаза.

— Но он изменился, когда встретил Терезу, твою мать. Все они меняются, когда встречают тех, кого, якобы, будут любить всю жизнь. Только вот главная проблема в том, что как бы ты не хотел забыть прошлое, оно никогда не забывает … К тому же твой отец, он был истинным альфой.

Я слышала это словосочетание от Стайлза. А ещё я слышала что-то подобное от Мастера. Оборотень, который становится альфой не от того, что убивает предыдущего, а из-за своих достойных моральных качеств.