Йерве из Асседо

У меня для тебя плохие новости, но ты должна их знать. Я думаю, что нечестно от тебя скрывать. Твой папа тяжело болен. У него рак легких. Мне кажется, что тебе стоит поскорее приехать домой, иначе может быть поздно. Идиотизм, что тебе ничего не рассказали. Можешь мне позвонить. Я бы сам тебе позвонил, но просто не знаю куда. Я спрашивал твой номер у твоей бабушки, но она мне его не дала. Твоя бабушка злая женщина. Я случайно встретился с твоим братом на Дерибасовской. Он недавно приехал из Москвы. Я его прижал, так он раскололся. Они к нам все еще относятся как к детсадовцам, скажи? Ну и фиг с ними. Кирилл решил не сдавать сессию. Я его немного попытал. Они считают, что ты очень впечатлительная и у тебя от всего этого крыша поедет. Блин, ну как так можно, скажи? Они думали, что это наилучший выход, чтобы ты была вдали от кошмаров, которые они пережили. Мы с Кириллом пили пиво. Он меня угостил. По-моему, он напился, хотя я выпил столько же, и он мне все выдал. Он сказал, что тебе хорошо в Израиле и что ты ничего не должна знать, потому что иначе ты скатишься в учебе, и тебя исключат из элитной программы, и все твое будущее будет похерено. Но я думаю, что это бред. Если бы мой папа умирал, не дай бог, я бы хотел об этом знать. И ты тоже должна знать. Комильфо, это все ужасно, серьезно, я не знаю, что еще сказать. У нас все в трауре еще с зимы, когда Олега Александровича заменили на тупую новую математичку. Она коза. Я уверен, что твой парень тебе не изменяет с Аленой.

Я Алену хорошо знаю, и она на такое не способна, ты что? Ты какая-то странная.

Приезжай, прокатимся на великах. Я тебя жду. Митя.

Взгляд упал на фотографии, причудливым пазлом разлетевшиеся по коричневым пятнистым плиткам пола – головы, руки, мантии, пьедесталы. Выдранные из контекста фрагменты значительных фигур. Обрывки, детали, осколки давно умерших людей, отлитых в бронзе. Латунь. Чугун. Крымский диорит. Мертвые породы.

“Герцогу Еммануилу де Ришелье управлявшему съ 1803 по 1814 годъ новороссийским краемъ и положившему основаше благосостоянию Одессы благодарные къ незабвеннымъ его трудамъ жители всехъ сословш сего города и губерний Екатерино-славской Херсонской и Таврической воздвигли памятникъ сей въ 1826 годгъ при новороссийском генералъ-губернаторгъ – Графтъ Воронцовтъ”.

Все самые важные вещи ученики программы “НОА” в Деревне Сионистских Пионеров хранили в нижнем белье. Я выдвинула ящик со своими собственными трусами, извлекла на свет божий восемь толстых тетрадей и принялась их обстоятельно кромсать. Я выдирала лист за листом и разрывала на два, четыре и восемь клочков. Потом по два листа сразу, по три и, приложив некоторое усилие, по пять – так было быстрее.

Я не прерывала незабвенные свои труды до тех пор, пока словесные ошметки чужих жизней не присоединились к их визуальным прототипам.