Йерве из Асседо

Юра на нее шикнул.

– Фрида, – с невозможным апломбом произнесла Аннабелла, – прошу вас, оставьте меня наедине с моими одногруппниками.

Домовая заколебалась, но все же решила исполнить просьбу и, удалившись в угол помещения, неуклюже развалилась на огромном синем пуфе. Мне стало еще неуютнее. Аннабелла вызывала безотчетный страх.

– Знаете что, дорогие мои, – сказала она, – вы мне никто, и я вам никто. Вам на меня плевать. Мы случайно оказались в одном сумасшедшем доме. Всяко лучше находиться в настоящей психушке, чем в этой вашей Деревне. Здесь хоть все открыто признают, что у них крыша поехала, вместо того чтобы днем делать вид, что у них все в порядке, а по ночам нападать на забор.

– Какой забор? – захлопала глазами Вита, которой, вероятно, все еще казалось, что в словах Влады сохранялся здравый смысл.

– Это не меня лечить надо, – Аннабелла пририсовала к стакану соломинку, – а вашего мадриха. Вы бы однажды поглядели, как он воюет с забором, вам бы мало не показалось.

Юра Шульц озадаченно нахмурил брови.

– В Деревне никто никогда не говорит правду. Все только и делают, что врут. Ах, какая чудесная у нас жизнь, ах, как о нас заботятся, ах, как хорошо в Израиле бедным деточкам, которых вывезли из несчастного Совка! Я всего лишь хотела раскрыть вам глаза на правду. Просто я смелее вас, а вы все трусы. Я побывала на границе жизни и смерти, и теперь мне ничего не страшно. Вы все только и мечтаете о том, как бы удрать, а я взяла и попробовала.

– Это очень глупо, – сказал Юра. – Ты не должна была так поступать. Мы переживали. Ты даже не представляешь, как ты всех напугала.

– Я тебя умоляю! – скривилась Аннабелла. – Вам всем надо бежать из этого дурдома. Вам же никто не расскажет, что ваш ответственный вожатый в полном неадеквате по ночам бродит по Деревне с топором.

– Что за гон? – тихо спросил Фукс.

– Никакой не гон. Вы же читали мое прощальное письмо. Разве я хоть одним словом вам соврала? Я сказала вам правду. И сейчас говорю. У Тенгиза дома хранится топор, и он этим топором ломает деревенскую ограду за старыми сельскохозяйственными постройками времен первых пионеров и сионистов. Охранник никогда там не патрулирует, потому что это на противоположном конце света, там за оградой обрыв с холма, фонарей нет, ржавые железяки валяются, и никому и в голову не придет туда забредать. Сходите посмотрите, если вы мне не верите, потому что считаете меня сумасшедшей. Он там целый лаз прорубил. Да это верх безумия, верить, что забор в Деревне заколдован, и пытаться его разрушить. Однажды он вас всех кокнет, когда вы будете мирно спать под одеялами, и сбросит ваши трупы через дырку на пустырь. Вот тогда вы и вспомните меня. Но будет поздно.

Все с недоумением взирали на Владу, и хоть мы и понимали, что она не в себе, не верить ей почему-то оказалось затруднительно. Тем более что мы уже выяснили, что Влада умудрялась все про всех знать лучше остальных. Она вполне могла бы работать шпионкой в Моссаде, если бы захотела направить свои таланты в созидательное русло.

– Зачем ты нам это рассказываешь? – спросил Юра.

Ясно было зачем. Главной жизненной миссией Аннабеллы было отравление психики окружающих. Жаль, что я не послушалась Натана, – мне не стоило сюда приходить.

– Бегите, – сказала отравительница. – Спасайтесь, пока еще можно. Не доверяйте Тенгизу. Он вас специально охмуряет, чтобы потом использовать.

– Ты хоть слышишь ушами, что выдает твой рот? – с негодованием спросила Алена, потому что нормальный человек всегда ищет логику в чуши, даже находясь в стенах психиатрической больницы. – Каким образом он может нас использовать?

– Да любым. – Аннабелла обмакнула кисточку в черную краску и размашисто замалевала ею воду в нарисованном стакане. – Можете мне не верить, но он привязывает вас к Деревне, чтобы вы, как и он, никогда не смогли ее покинуть. Он вас околдовывает, чтобы вы ему принадлежали навсегда. Он хочет завладеть вашими душами, чтобы вы никогда не смогли от него удрать и никогда не смогли забыть…

В каждом бреде есть доля правды, это всем известно. Иначе люди не сходили бы с ума. Они ведь сходят, потому что затрудняются отличить воображение от действительности. Но это не их вина. Если бы реальность и воображение были совсем не похожи, их бы никто не путал.

– Я могу выкупить вас из плена, – вдруг сказал кто-то на иврите за моим плечом.

У меня похолодела спина. Я обернулась – за нами стоял мальчик в покосившейся ермолке, который больше не играл в нарды.

– Я очень богат. Я могу заплатить столько, сколько нужно. Тебя выкупить? – обратился он к Вите.

Вита издала испуганный звук и спряталась за Фукса.

Тут подошла мило улыбающаяся медсестра, сообщила Аннабелле, что скоро ужин, что время визитов подходит к концу, взяла мальчика за локоть и повела за собой. Фридочка кое-как выбралась из поглотившего ее пуфа, приблизилась к нам и сказала:

– Деточки, давайте попрощаемся с Владочкой, ей нужно…

– Ничего мне от вас не нужно. – Аннабелла схватила плод своего творчества, и прежде чем кто-либо успел ее остановить, разорвала его на клочки.