Идут роботы

РОБОТЫ ПРИЕЗЖАЮТ ЗАВТРА УТРОМ

Нам приходится немножко отвлечь внимание читателя, чтобы познакомить его с Мадлен Стрэнд, о которой уже не раз упоминалось на предыдущих страницах. Кто же она такая?

Было когда-то в Джерсейском колледже трое друзей, хотя и весьма различного нрава. Тим Кровнти, первый из друзей, был упорный спортсмен, веселый парень, хороший организатор всевозможных студенческих обществ и комитетов. Томас Бирз, второй из друзей, был уравновешенный холодный студент, никогда не выступал на собрании, никогда не спорил с профессорами. Дружественный он был с Тимом потому, что ему не хватало живости, расторопности, а этих свойств Тим мог одолжить хоть кому и сколько хочешь.

Третьей из друзей была Мадлен Стрэнд.

Красивая девушка, умная и способная, она была происхождением из рабочей семьи, как и Тим. Такого же оживленного и непосредственного характера, она была намного сдержаннее Тима. Оба они — и Тим и Томас — ухаживали за Мадлен: однако, она всегда отвечала на это шутками и не давала преимущества ни первому, ни второму. Затем их пути разошлись. Тим познакомился с политическими студенческими кругами, вступил в коммунистическую организацию. Их отношения с Томасом Бирзом наполнились сразу какой-то искусственностью, потому что Томас относился к всевозможным политическим вопросам откровенно негативно.

Он говорил:

— То, что есть у нас в Америке, — лучший образец хорошего государственного строя. Нет смысла всё ломать. Надо работать, чтобы Америка становилась мощной страной. А всевозможные коммунисты и анархисты способны только испортить то, что существует.

Зря Тим приводил ему пример большой Красной Страны, в которой смогли построить коммунистическую жизнь; страны, где коммунисты доказали, что они могут, сломав старое, хорошо построить своё, новое. Томас презрительно пыхтел трубкой.

— Глупости! Ты там не был? Я тоже. И не хочу. И, вообще, не стоит тратить время на нецелесообразные разговоры. Мне работать надо, а не политикой заниматься.

К большому сожалению Тима, Мадлен тоже не относилась к политическим вопросам так, как того хотелось Тиму. Она, правда, не высказывалась так остро, как Томас Бирз. Однако, все это её мало интересовало. Её захватила техника, та же специальность, что себе выбрал Бирз — радиотехника. Она работала вместе с Бирзом и заметно была под его влиянием.

В конце концов, Тим Кровнти и Томас Бирз перестали встречаться. Тим переехал в Нью-Йорк, где начал работать в газете «Ред-Стар», иногда встречаясь с Мадлен. Но они всегда избегали разговоров о Бирзе. Тим потому, что это было ему неприятно, Мадлен — с чисто женской деликатностью.

Мадлен работала в Нью-Харрис, в своей радиолаборатории. Она специализировалась на ультракоротких волнах — и это её интересовало больше всего. Техника была для Тима китайской грамотой; но он всегда с искренним вниманием слушал, что рассказывала ему о своей работе Мадлен. Что делать?.. Ведь Тим до сих пор подозрительно часто думал о Мадлен и даже краснел, когда в редакции шутливо говорили о его приверженности к делам, которые нуждались в поездках в сторону Нью-Харрис.

Получив сразу две почти одинаковые телеграммы, Мадлен задумалась. Что произошло, почему они оба едут в Нью-Харрис… Она знала, что Тим имеет отношение к забастовке, что он связан с рабочими организациями. Знала она и о том, что Бирз у Говерса и подготавливает какое то чрезвычайное изобретение, о котором он всегда избегал говорить. Откровенно говоря, Мадлен интересовали больше дела Бирза, чем Тима.

— Не знаю, что будет, когда они встретятся, — прошептала Мадлен. — Это всё равно, что вода и огонь!..

Так или иначе, — Кровнти и Бирз ехали. И через час они должны быть уже в Нью-Харрис.

Мадлен посмотрела в окно, выходящее на Брукленд-стрит, одной из крупнейших улиц Нью-Харрис, она связывала центр города с заводами Говерса. На улице было тихо, только иногда проходили прохожие, заметно спеша. Проехало авто с полицейскими. Из переулка вышел рабочий патруль и двинулся в сторону заводов. Было как-то тревожно, в воздухе словно пахло грозой.

«Забастовка совсем обессилила город! — Подумала Мадлен. — Было хорошо, такой царил порядок. А теперь..

Несколько тысяч рабочих бросили работу. Забастовочный комитет выбросил лозунг: «Хватит эксплуатации! Хватит работать десять и двенадцать часов в сутки! Требуем восьмичасового рабочего дня, требуем увеличения зарплаты!»

Вслед за рабочими Говерса начали забастовку рабочие других нью-харрисских заводов. Забастовочный комитет охотно принял новые рабочие отряды. В город собрали силу полицейских из других городов штата. Доходили слухи, что недалеко от города сконцентрированы даже войска. Но, может, это была и ложь, потому что правительство, очевидно ждало, не бросая надежды на то, что желтым профсоюзным организациям удастся сорвать забастовку и помочь полицейским наладить желаемый порядок.

Вдруг зазвонил электрический звонок на двери. Мадлен открыла и увидела прямо перед собой небольшого мальчика с красным галстуком.