Идут роботы

Но картина резко изменилась в три часа, когда стало известно, что появление роботов в Нью-Харрис не принесло с собой решительного срыва забастовки рабочих. Сведения о том, что забастовка продолжилась дальше, свели на нет победу Говерсовских акций. Акции начали падать — и в течение получаса упали на тридцать два пункта, то есть, упали ниже, чем они стояли вчера. Биржевые деятели объясняют это тем, что, пока существует забастовка, нельзя ничего сказать о реальном весе роботов, а тем более о какой-либо их победе над забастовкой.

Катастрофическое снижение цены Говерсовских акций остановило только закрытие биржи. Таким образом, положение Говерсовских акций следующее: утром до сведения о роботах — 104 доллара; в час дня — 132 доллара; в четыре часа — 100 долларов. Передают, что завтра можно предвидеть и дальнейшее катастрофическое снижение цены этих акций».

И наконец — радиотелеграмма Джонатана Говерса инженеру Томасу Бирзу (отправлено в пять часов того же дня):

«Положение не спасли акции падают требую решительных мер используйте все возможности влияния забастовщиков делайте что хотите забастовку надо сорвать любой ценой Говерс».

Бирзу принесли эту радиотелеграмму на завод. Он прочитал её, пожал плечами. Затем спрятал телеграмму в карман и ласково похлопал по плечу робота, стоявшего у него:

— Значит, мальчик, Говерс требует решительных мер. Хорошо! Придется что-то сделать. Не хочется ли тебе пойти на улицу, немного походить? А?

Робот ничего не ответил, как и следовало ожидать. Но Бирз и не ждал ответа. Он улыбнулся и направился к своей лаборатории, бормоча:

— Походить, походить… Действительно, интересно… Ну, обсудим это! От завода улица идет прямо, потом… Уильям, — крикнул он одного из смотрителей, — вы, кажется, бывали в забастовочном комитете? Так?

Хорошо, начертите мне карандашом, как заходить с улицы в комитет. И не забудьте отметить, куда открывается дверь — на улицу, или в комнату. Это очень важно.

ИМЕНЕМ ЗАКОНА — КОМИТЕТ РАСПУЩЕН

Заседание было назначено на восемь вечера. Все члены забастовочного комитета уже собрались. Не было только Тима, который обещал принести окончательный ответ от Мадлен Стрэнд. Майк Тиз-ман обратился к Бобу Лесли, что писал какое-то письмо:

— Что-то не верится мне, чтобы с Мадлен получилось хорошо, Боб!

Боб Лесли оторвался от письма и строго ответил:

— Кто сказал тебе, что я верю в это?.. Однако, бессмысленно было бы не попробовать. Ведь это единственный человек, который мог бы помочь нам.

Майк Тизман не ответил. Его душил кашель. Сухой тяжелый кашель, который он заработал двадцатью годами труда у Говерсовских доменных печей. Откашлявшись, он обратился к соседу:

— Говорят, товарищи, что в Красной Стране рабочих посылают лечиться за средства государства… Как захворал, так и посылают. На море и в горы… Всё не так, как у нас. Вот где живут люди!..

И он снова закашлялся. После выбрал удобную минуту между двумя приступами кашля и закончил:

— Двадцать лет мечтаю о море. Хотя бы взглянуть на него…

— А ещё чего бы ты хотел?

— Так бы через море, и прямо в Красную Страну… — мечтательно произнес Майк Тизман. — Больше ничего не хотел бы… Только это совершенно невозможно, потому что правительство не выпустит. Вот раньше было можно ехать, куда хочешь. А теперь… о Красной Стране и не вспоминай.

— Да будет тебе, — нетерпеливо перебил Майка Боб Лесли, — где это Тим делся?.. Что с ним случилось?..

— Не ругайся, Боб, — вдруг послышался веселый Тимов голос, — я уже пришел. И, как видишь, не один.

Действительно, он был не один. Рядом с ним стояла женщина в желтом плаще, со стеснением осматривала всех присутствующих. Это была Мадлен. Боб Лесли поднялся:

— Очень рад приветствовать товарища Мадлен Стрэнд. Мы долго ждали вас. И даже было время, когда почти потеряли надежду видеть вас у себя. Еще раз от имени всего комитета поздравляю вас!

Мадлен поняла намек Боба. Они потеряли надежду, когда она ездила на завод с Томасом Бирзом… Она немного покраснела, но Тим ободрил ее:

— Дела, товарищи, дела прежде всего! Подруга Мадлен обещала нам свою помощь — и этого достаточно. Но надо, чтобы об этом никто не проговорился. Иначе могут быть неприятности. Я предлагаю сегодня только одно: обдумать, что делать дальше с роботами. Подруга Мадлен затем выскажет свои мысли.

Все переглянулись: что делать с роботами?.. Нелёгкий вопрос!..

— Тим, я не понимаю, — спросил Боб Лесли, — что можем мы делать с ними? Как бы они чего-то не сделали с нами… Конечно, я шучу, но твоего вопроса не пони…

Он не закончил своих слов. С улицы донесся детский крик. Затем послышался тяжёлый топот — словно кто-то раз за разом ударял по земле молотом.

— Что такое?…

Дверь распахнулась — и в комитет вбежал перепуганный мальчик с бледным искривлённым лицом. Мадлен сразу узнала его: это был тот самый мальчик с красным галстуком, который приносил ей письмо Тиму от Боба Лесли.

— Чего ты? Что произошло?

Мальчик едва переводил дух. Наконец произнес:

— Робот… идет…