Читаем Идеал воспитания дворянства в Европе, XVII–XIX века полностью

Страсбург

Манхейм

Гейдельберг

Брукзал

Карлсруэ

Раштатт

Ульм

Аугсбург

Мюнхен

Фрайзинг

Регенсбург

Пассау

Линц[1248]

Вена

экскурсия в Венгрию, в Пресбург (Братиславу) (2)

Линц

Зальцбург

Инсбрук

Бриксен (Брессаноне)

Боцен (Больцано)

Тренто

Брешиа (4)

Верона

Мантуя

Верона

Виченца

Падуя

Венеция

Феррара

Болонья

Лукка

Пиза

Ливорно

Флоренция

Сиена

Рим

Неаполь

Кьюзи (3)

Орвието (3)

Рим

Лорето

Анкона

Фано

Урбино

Римини

Равенна (3)

Болонья

Модена

Парма (2)

Пьяченца

Милан

Острова Борромео, озеро Комо

Милан

Павия (4)

Генуя

Кремона (1a)

Александрия (1a)

Турин

Суза

Новалеза

Мон-Сенис

Монмельян

Шамбери

Женева

Лозанна

экскурсия в Обонн для осмотра Синьяль-де-Бужи, в Веве и в округ Эгль для осмотра cолеварен

Ивердон

Невшатель

Бьен

Золотурн

Муртен

Аванш

Фрибур

Берн

экскурсия на ледники

Люцерн

Цюрих

экскурсия в Нотр-Дам-дез-Эрмит и в Швиц

Шаффхаузен

Базель

Монбельяр

Безансон

Дижон

Лион

Гренобль

Валанс

Авиньон

Экс

Марсель

Тулон

Авиньон

Ним

Монпелье

Тулуза

Монтобан

Ажен

Бордо

Сент

Рошфор

Ла-Рошель

Пуатье

Шательро

Тур

Блуа

Орлеан

Блуа

Анжер

Нант

Ренн

Пор-Луи

Лорьян

Брест

Сен-Мало

Авранш (3)

Кан

Гавр

Дьеп

Руан

Шартр

Париж

Амьен

Абвиль

Сент-Омер (2)

Кале

Дюнкерк (2)

Остенде, посадка на корабль (2)

(Англия)

Маргит (2)[1249]

Лондон (2)[1250]

Плимут (2)

Рочестер (3)

Портсмут (2)

Бристоль (3)

Оксфорд (2)

Кембридж (2)

Бат и окрестности (2)

Лондон

Гравлин

Дюнкерк

Маргит (2)

Остенде

Брюгге (2)

Менен [?] (2)

Лилль

Турне

Кортрейк (2)

Валансьен

Монс

Гент (2)

Алст (2)

Брюссель

Лёвен (2)

Мехелен (2)

Антверпен

Берген-оп-Зом

Виллемстад

Дордрехт

Роттердам

Делфт

Гаага

Лейден

Харлем

Алкмар

Тексел

Энкхёйзен

Хорн

Эдам

Саардам

Амстердам

Саардам

Тексел (2)

Амстердам (2)

Утрехт

Неймеген

Маастрихт

Льеж

Спа

Вервье (2)

Ахен

Юлих

Дюссельдорф

или из Касселя в Хальберштадт и в Магдебург, Берлин (2)

Кельн

Бонн

Кобленц

Майнц

Франкфурт-на-Майне

Кассель

Ганновер

Бремен (2)

Гамбург (2)

Целле

Люнебург

Гамбург

Брауншвейг

Магдебург

Берлин

Дрезден

я не включил Лейпциг, потому что князь провел там 4 дня, когда был в Страсбурге (2)

Прага

Вена

Вроцлав (2)

Краков (2)

Варшава

Смоленск

Москва

Перевод Марка Гринберга
<p>Дмитрий Редин</p><p>Как воспитывали Ивана Васильевича</p><p>Повесть В. А. Соллогуба «Тарантас» и проблемы дворянского воспитания в русской художественной прозе первой половины XIX века</p>

Русская художественная проза несет в себе огромный источниковедческий потенциал, который, как представляется, до сих пор недооценен историками. Профессиональную «подозрительность» к беллетристике можно понять: художественные тексты не просто субъективны (что в той или иной степени свойственно и любому другому историческому нарративу), но обременены специфической «поэтической» нагрузкой, творческим замыслом, гиперболизацией, метафорами и прочими вещами, свойственными словесности, относимой к категории fiction. Между тем русская художественная проза всегда была ощутимо погруженной в злободневный контекст, в какой-то мере соперничая или даже в определенные периоды замещая собой публицистику. Особенно это свойственно произведениям, вышедшим из-под пера так называемых «литераторов второго ряда», авторов разнообразных «физиологических очерков» и зарисовок «из жизни».

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология