Языковеды, востоковеды, историки

Помимо фантастической работоспособности Шор отличала и огромная эрудиция. Она знала 16 языков (правда, видимо, только индоевропейских). Как свидетельствует П. С. Кузнецов, учившийся в разные учебные годы санскриту у нее и у М. Н. Петерсона, объяснения Петерсона бывали интереснее, но язык Шор знала лучше. Это, конечно, было связано с ее великолепной памятью: по свидетельству дочери, «до 35–36 лет у нее не было записной книжки, а номеров телефонов ей нужно было помнить очень много». Эрудиция распространялась и на знание лингвистической литературы, особенно зарубежной, в этом у нее в те годы не было равных. Когда значительно уступавший ей в этом отношении В. Н. Волошинов имел неосторожность написать, что специальных работ по истории философии языка до сих пор нет, Шор в рецензии перечислила сразу пять солидных трудов, опубликованных за рубежом.

Такие знания нашли хорошее применение: энциклопедическую деятельность. Ее вклад в первое издание Большой советской энциклопедии огромен: гигантское количество больших и малых статей на самые разные темы: по теории языка, по конкретным языкам, персоналии лингвистов. Все 1930-е гг. Шор была редактором раздела «Языкознание» в энциклопедии (сначала совместно с Н. Я. Марром, а после его смерти единолично). Велик ее вклад и в печатавшуюся в 20–30-е гг. и оставшуюся незаконченной «Литературную энциклопедию», куда включались и статьи по лингвистике.

Количество публикаций Шор очень велико, особенно для автора, деятельность которого продолжалась недолго, менее двух десятилетий. Но преобладают «малые жанры»: энциклопедические статьи, обзоры, предисловия и послесловия, комментарии, рецензии (в этом жанре Шор тоже была очень активна). А прижизненных книг, не считая литературоведческих и изданий переводов, всего две и не слишком объемистые. Одна из них посвящена социологии языка, другая историографии лингвистики.

Книга «Язык и общество» появилась в 1926 г. (год рождения дочери автора) и была издана за один год дважды. Это, несомненно, самая интересная работа Шор, удачно сочетающая научность с общедоступностью, написанная ярко, привлекающая множество любопытных и иногда забавных примеров из художественной литературы и из разговорного языка. В книге ощущается, что ее автором была «женщина остроумная». Но цель автора вполне серьезна: «изложить в доступной для русского читателя форме новейшие достижения западноевропейской научной мысли в области социологии языка». На первом месте среди излагаемых ученых был Ф. де Соссюр.

Однако книга далеко не сводится к простому переложению идей «социологической школы». Большая ее часть посвящена проблеме, обычно вообще не рассматриваемой лингвистами, несмотря на свою важность. Книга, обращенная к широкому читателю, исследует стереотипы массового, «наивного» сознания в отношении языка, выявляет их причины и старается отучить от них. Начинает Шор с такого примера: негр Джим из «Приключений Гекльберри Финна» М. Твена не мог даже поверить, что в мире есть не один английский язык, и повстречавшийся ему француз может самые обычные вещи называть совсем по-другому, чем он. То есть, как пишет Шор, «рефлектирующее над языковыми фактами наивное сознание» удивляется множеству языков и особенно тому, что «в различных языках для обозначения одной и той же вещи применяются совершенно различные звуковые комплексы». «Серьезная наука» редко замечает такие проблемы (впрочем, как раз Соссюр их обсуждал, говоря о произвольности знака), но они очень важны. И недаром современный лингвист В. А. Плунгян назвал популярную книгу о языке «Почему языки такие разные?». И Шор вкратце рассматривает, какими разными бывают языки, давая начатки знаний о типологии и приводя разнообразные примеры.

Другая проблема связана с тем, что «сталкиваясь с проблемой многообразия человеческих языков, наивное сознание реагирует на нее, прежде всего, своеобразным протестом» (непривычное кажется «нечеловеческим», отсюда пародии на чужое произношение, прозвища и пр.). На это накладываются замечаемые носителями изменения в языке, что «окончательно разрушает свойственное наивному сознанию представление о естественно-необходимом характере его родной речи». И несостоятельность такого представления показана на разных примерах: говорится о социальном, а не естественном характере овладения языком, о различии между природными звуками (таковыми кажутся и звуки чужой речи) и звуками, включенными коллективом в систему фонем.

Еще один предрассудок: «примитивному сознанию слово представляется тождественным с обозначаемым им предметом», что проявляется в магии слов, табу и пр. «Но в основе этого наивного представления лежит проблема менее ясная – проблема о тождестве значения, как существующего в коллективном смысле слова, и названия, как указания на предмет». И далее рассматриваются серьезнейшие проблемы семасиологической и номинативной функций, в том числе случаи их несовпадения.