Язык птиц

Различные вариации этого сюжета получили значительное распространение в литературах Ближнего Востока, Средней Азии и Закавказья. Существует предположение, что сюжет рассказа-легенды восходит к фольклорным истокам и зародился в ираноязычной среде в период становления суфизма.46 Первая из известных науке литературная обработка сюжета принадлежит Аттару. В поэме Аттара рассказ о шейхе Санане представляет собой иллюстрацию к ответу Удода на вопрос птиц о пути, который ведет к постижению сущности Симурга. Рассказ этот занимает в поэме Аттара центральное место и, по мнению Е. Э. Бертельса, является «самой блестящей и прекрасной частью всего произведения».47 Е. Э. Бертельс указывает также, что вставной рассказ о шейхе Санане у Аттара по существу являет собою сжатую и изложенную в популярной и художественной форме характеристику основ суфизма, его основной идеи — идеи полного растворения личного «я» в божественной сущности всего сущего.48

Предпринятое Е. Э. Бертельсом сличение текстов Аттара и Навои показало, что в этой части своего произведения «...Навои, пожалуй, подошел ближе всего к своему основному заданию — дать перевод персидской поэмы, ибо временами он интерпретирует Аттара строка за строкой, почти буквально сохраняя его обороты речи».49 Тем не менее Бертельс отмечает, что поэму Навои нельзя считать переводом в собственном смысле слова, так как Навои проявил значительную самостоятельность в деталях, например в описании христианского монастыря.50 Дальше будет показано, что в рассказе о шейхе Санане, как и в других местах поэмы, самостоятельность Навои проявляется не внешне, а внутренне и носит, если позволительно так сказать, гораздо более «хитрый» характер.

Внешняя канва сюжета в рассказе о шейхе Санане у Навои выглядит следующим образом. Муж великой праведности, живший около Каабы шейх Санан видит вещий сон. Ему снится, будто он приходит путником в христианские земли и принимает там христианскую веру. Сон этот повторяется много раз, и шейх решает, что видение, являвшееся ему, — перст судьбы. Он отправляется в странствие вместе с четырьмястами своих мюридов. На пути им попадается христианский монастырь, где шейха пленяет дева неописуемой красоты. Охваченный всесжигающей любовью, шейх забывает свой подвижнический обет, и мюриды покидают его. Ради возлюбленной шейх совершает самые тяжкие прегрешения: подвергается обряду крещения, пьет вино, повязывает зуннар, молится идолам,, пасет свиней, служит истопником в огнемолельне.

Один верный шейху Санану мюрид, не ходивший с ним в христианские земли, а бывший в это время в паломничестве, возвращается в обитель и укоряет мюридов, бросивших своего наставника в трудное для него время. Все вместе мюриды отправляются в путь, находят шейха, пасущего в это время свиней, вновь покидают его и возвращаются домой.

Верный мюрид, тоже увидевший в этот раз всю глубину падения шейха, горячо молится за своего наставника, и ему является в видении пророк, велящий всем мюридам спасти шейха. Они снова идут в земли христиан, встречают своего наставника, и им удается отвратить его от чужой веры. Когда все мюриды во главе с шейхом Сананом выходят в свой обратный путь, христианскую деву, которая была причиной всех бедствий шейха, посещает сновидение, укоряющее ее за жестокость к шейху. Она устремляется вслед за шейхом, одолевает большую часть пути, но теряет силы и падает без чувств в пустыне. Шейх и мюриды его находят деву, она перед смертью на короткий миг приходит в сознание, успевает покаяться в своих грехах и воспринять от шейха величие истинной веры. Путники возвращаются к Каабе, где и мертвая дева обретает вечное успокоение рядом со священными могилами.

Большое впечатление производит композиционное мастерство Навои. Он и здесь использует излюбленный им прием обрамления: по краям рассказа как бы «возвышается» Кааба (бейты 1054 и 1566), а между этими крайними точками размещаются три похода от Каабы в христианские страны и три похода в обратном направлении: 1) поход шейха с мюридами и возвращение мюридов (бейты 1075—1400), 2) поход мюридов во главе с верным мюридом и их возвращение (бейты 1441 —1451), 3) второй поход всех мюридов и возвращение их вместе с шейхом (бейты 1479—1500). Опорными пунктами повествования являются также три сновидения: самого шейха (бейты 1065—1069), верного мюрида (бейты 1456—1477) и девы (бейты 1502—1508).

Изобразительное мастерство Навои на всем протяжении рассказа предстает в очень совершенном, а местами даже изощренном виде. В рассказе имеются эпизоды, производящие весьма сильное впечатление. Это — описание христианского монастыря (бейты 1085—1098), картина «ночи бедствий» (бейты 1144—1154), сетования шейха на свои несчастья (бейты 1170—1189), разговор шейха с мюридами (бейты 1191 — 1220), диалог шейха с девой (бейты 1270—1322), эпизод со свиньями и огнемолельней (бейты 1385—1396), один из завершающих фрагментов — обретение девой «истинной» веры (бейты 1502—1542).