Яркий Миг

Приветственный шум толпы затих, голоса смолкли почти разом, синхронно, и люди остались стоять недвижимо, словно манекены, глядя на меня в ожидании. Чего они все ждали, я не знал, но Мудрец тянул время, изучал их, не спеша угощать толпу желаемым. И вся площадь замерла, словно кто-то остановил само время. Ни звука, ни движения, только молчаливое, смеренное ожидание.

– Невероятно, – проговорила Тесса, стоя подле меня и глядя вниз, на толпу. – Все эти люди, как будто и не живые. Что с ними такое?

– Я управляю ими. Я решаю, что они должны чувствовать, а что нет, о чем они могут думать, а о чем нет.

– Ты?

– Он, – поправился я. – Мудрец.

– Это ужасно.

Я огляделся по сторонам, чтобы понять, где же мы оказались. Это был город, но совершенно не похожий на те города, к которым я привык.

Со всех сторон площадь обступали высотные здания, по сравнению с которыми причалы для дирижаблей в Драгосе уже не казались мне такими высокими. Они тянулись вверх, отражая на своих фасадах и в окнах солнечные лучи. Такие громадные и такие пустые, эти здания были похожи друг на друга, не выделяясь никакими архитектурными решениями. В этих строениях чувствовалось торжество логики и практичности над творчеством.

По всему периметру площади были установлены несколько десятков толстых столбов, и на каждом из них реял флаг. На черной ткани красный рисунок: полумесяц, повёрнутый горизонтально, отчего становился похож на глаз, из которого тянулись тонкие линии, коих в общей сложности я насчитал восемь, и каждая из них оканчивалась равносторонним треугольником, обращенным одним острым углом к центру, таким образом их стороны, обращенные наружу, образовывали полукруг. Внизу, под этим рисунком располагались вышитые красным незнакомые мне символы, которые я быстро сложил в слова, и еще спустя пару секунд четко понял их смысл. Протекторат Порядка – вот что значили эти символы.

С площади, в стороны, лучами расходились широкие улицы, на которых могли бы одновременно разъехаться шесть, а может, и восемь экипажей. Идеально ровные, выложенные из незнакомого мне серого материала, они тянулись вдаль, сколько хватало глаз, пустые и безжизненные. И словно стены этого искусственного каньона, вдоль улиц стояли дома, на которых я не увидел ни вывесок, ни витрин. У меня создалось четкое ощущение, что это не город вовсе, а лишь макет, колоссальный по своему размаху, но совершенно лишенный жизни, пустой. Потому что не могут жить в таком городе люди, он просто не создан для жизни.

Наконец Мудрец прервал свое созерцание, прервал его и я, чувствуя, как в глубине его разума начинает что-то происходить. И тут же люди на площади вдруг ожили, кто-то стал вскрикивать, кто-то принялся томно стонать. Волна эйфории распространилась по площади, переданная от Мудрца в мозг каждого человека внизу. Вот чего они ждали – когда их повелитель решит побаловать слуг своих теми эмоциями, которых в своей обыденности они лишены.

«Это праздник», – понял я.

Да, праздник, так это у них называлось. Такие мероприятия происходили всего несколько раз в год. Праздники, на которые являлись люди со всего города, чтобы испытать эйфорию. И зрелище это было невероятно по своему масштабу и странности.

Кто-то падал навзничь, другие оседали на колени, третьи бросались к соседям, чтобы заключить их в свои страстные объятия. Одни начинали рвать на себе одежду, другие кричать, что есть мочи. Их переполняли счастье, радость, восторг, возбуждение, страсть, вожделение. Мудрец подарил им все это, и теперь с наслаждением наблюдал, как обезумившие от этого шквала эмоций люди извивались на площади, хохотали, танцевали, занимались самоудовлетворением или присоединялись к разгорающейся оргии. Один пожилой мужчина принялся бегать кругами по площади, выкрикивая какие-то бессвязные слова. Молодая женщина, которую я возможно даже счел бы привлекательной, увидь в другой обстановке, просто застыла посреди всего этого хаоса, взирая на меня, шепча слова благодарности и плача, при этом совершенно не замечая, что мочится в штаны.

– Как это…

– Отвратительно, – закончил я за Тессу, усердно борясь с абсолютно противоположным мнением Мудреца, стараясь абстрагироваться от его мыслей.

– Они похожи на наркоманов, – сказала она.

– Они и есть наркоманы. А их наркотик – я.

– Не могу на это смотреть. Давай уйдем отсюда.

– Не уверен, что у нас получится. Он хочет, чтобы я это видел.

– Зачем? Что он пытается тебе показать?

– Не знаю.

Отвратительная оргия продолжалась, набирала силу, а Мудрец впитывал их удовольствие и наслаждался им, примерно так же, как любитель сладкого будет наслаждаться изысканным шоколадным десертом.

Но вот что-то изменилось. Я не сразу понял, что именно. Мудрец насторожился. Он ощутил некую опасность, и скоро определил ее источник.