Читаем Януш Корчак. Жизнь до легенды полностью

Ребенок, считал Корчак, — не может быть грязным. Он может быть только запачканным. То есть его всегда — и в буквальном, и, что особенно важно, в метафорическом смысле — можно отмыть.

Печаль и сочувствие, возникшие в душе педагога, что же они рождают?

Правильно: желание помочь.

А как можно помочь?

Пониманием и разговором.

Не приказом и лекцией, а беседой, строящейся на желании понять.

Дорогие родители, бабушки-дедушки, учителя! Вы можете, конечно, читать это все, как описание жизни Дома сирот в Варшаве. Так оно и есть, в сущности.

Имеют ли эти выводы отношение к вам лично — вам и решать.

На мой взгляд, это очень дельные и нужные советы.

4

Этих неугомонных, но, разумеется, прекрасных детей; чудесных преподавателей; педагогические принципы и воззрения надо было во что-то объединить.

Попросту говоря, вопрос стоял так: что именно стоит строить из Дома сирот?

Образцовое педагогическое учреждение? Просто лучший детский дом в Польше, а потом и в мире? Дом сирот, который будет существовать по совершенно новым правилам?

Замечательные идеи. Они роились в голове нашего героя, и в голове Стефы, и у педагогов, и у детей…

Но Януш Корчак не был бы самим собой, если бы не придумал свой, ни на какой иной не похожий, своеобразный вариант.

Он решил создавать… страну. Такое государство, в котором править будут дети.

Игра? Да. Вся наша жизнь — игра, как известно.

Однако, если уж Корчак за что-то брался, все делалось серьезно.

Поэтому создается совет самоуправления и детский сейм. Они решают важные организационные вопросы в жизни Дома.

Многие, в том числе и педагоги, предупреждали, что, если дети, что называется, «возьмут власть», начнется анархия.

Ну, во-первых, и в совете самоуправления и в сейме были и взрослые тоже. Прав у них, как правило, было меньше, чем у детей. Но зато само их присутствие не позволяло воспитанникам уж чересчур сильно поддаться своим эмоциям.

А, во-вторых, (и это, наверное, самое главное), чувство ответственности, понимание того, что от тебя зависят серьезные события в жизни Дома сирот, воспитывали детей.

Те самые трудно организуемые воспитанники, о которых мы писали в начале этой главы, становились более основательными и цельными.

Тут ведь такая история… Если ребенку не поручают никаких серьезных дел, нелепо требовать от него серьезного отношения к жизни. Если же на нем лежит ответственность — это меняет его отношение и к себе самому, и к миру.

Если мы, взрослые, хотим, чтобы наш ребенок научился принимать решения, мы должны, в первую очередь, научить самих себя делегировать ему права на эти решения. Другого способа воспитать самостоятельную личность не существует.

Совет самоуправления, в который входили десять выборных воспитанников и педагог, организовывал жизнь Дома сирот, ориентируясь на решения товарищеского суда чести.

Сейм, высший орган самоуправления, — 20 ребят (разумеется, выбранных), — утверждал (или не утверждал) решения об исключении воспитанников.

5

Главное педагогическое изобретение Корчака — это, конечно, детский товарищеский суд.

«Детский товарищеский суд, — считал Корчак, — может положить начало детскому равноправию, привести к конституции, заставить взрослых провозгласить декларацию прав ребенка»[103].

Представляете?

Не просто некая придумка, а важнейший элемент педагогической системы.

Для людей моего поколения (плюс-минус несколько лет) словосочетание «товарищеский суд» не очень приятное, и ассоциации вызывает, признаемся, так себе. Товарищеским судом судили алкоголиков, тунеядцев, тех, кто изменял женам… Короче говоря, всех тех, кого, по мнению советского начальства, следовало наказать показательно.

Корчак придумал нечто совершенно иное. Нечто такое, что позволяло ему говорить: одно судебное разбирательство позволяет сказать о своем воспитаннике больше, чем многие дни наблюдений.

Что ж это такое за суд удивительный?

Давайте разбираться.

Корчак понял: у ребенка — особенно не активного, стеснительного, скромного — нет никаких способов постоять за себя. Ни перед товарищем, даже если тот был жесток, ни перед педагогом, даже если тот был несправедлив.

Нужен механизм, который позволит обиженному маленькому человеку честно и открыто отстаивать свои права.

6

Тогда-то Корчак и придумал детский товарищеский суд.

Для того чтобы подать в суд, воспитаннику достаточно было выписать на специальной доске объяснение того, на кого именно и за что именно он жалуется в суд.

Воспитанник мог пожаловаться на кого угодно: на педагога, на любого ученика, даже на самого себя, если был не в силах в одиночку переживать какой-то свой проступок, и, разумеется, на директора школы и его зама.

Потом секретарь — это учитель — переписывал жалобы в книгу, и раз в неделю они разбирались на суде.

Когда Корчак объявил об открытии суда, о том, что каждый может подать прошение, и оно непременно будет рассмотрено, — ему, разумеется, никто не поверил.

В суд никто не обращался.

Тогда Корчак сделал так, чтобы первую жалобу подали на него. Суд разбирался с делом директора, директор проиграл.

После этого суд начал активно работать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии