Януш Корчак. Жизнь до легенды

Сейчас это трудно себе представить, но ведь наш герой мог выбрать другого кумира, другого учителя. Думаю, тогда не было бы книг ни про любовь и уважение к детям, и Матиуш, наверное, получился бы другим.

Они очень совпали два гения-педагога: Песталоцци и Корчак. Их очень многое объединило.

И второй из них, который был более чем на век моложе, отправился дальше по жизни, чтобы не просто изучать, а развивать и активно практиковать идеи первого.

Глава шестая. «Дитя салона» и другие приключения

1

«Мне приснилось, будто я пудель. Шерсть у меня сбрили. Без нее я чувствовал себя знобко, но, зная, что хозяин доволен, я вилял хвостом и преданно заглядывал ему в глаза… У меня не было ни блох, ни тревог, ни ответственности. Однако, мне полагалось быть преданным и верным, а также показывать, что я умен, как и положено пуделю»[49].

Потом пудель начнет страдать — по-настоящему, по-человечески. Станет напоминать собаку, «на душу которой надет намордник». От непонимания и одиночества пес едва не сойдет с ума, он уже будет готов укусить за руку самого хозяина…

Но тут Янек — герой повести Януша Корчака «Дети улицы» — проснется и начнет жить свою жизнь: жизнь человека, который проснулся.

Как понять талант артиста можно по первым репликам на сцене; как умного человека можно распознать по двум-трем сказанным словам — так талант писателя виден по одному абзацу.

Талантливо, не правда ли? И вообще, начать повесть о молодом человеке, который помогает сиротам, со сна о стриженном пуделе… Бездарному писателю вряд ли бы такая мысль пришла в голову.

Проснувшийся парень понял, что невыносимо устал от постоянного гнета родителей, от абсолютной невозможности жить свободно. Что делать?

Янек уходит из дома родителей, начинает скитаться по городу, который становится его единственным жилищем.

Денег нет — как нынче говорят: от слова «совсем». Янек живет на случайные заработки, клянчит милостыню. Но, несмотря на все это, старается помочь беспризорным детям, иногда отдавая им последнее.

Корчак показывает страшный, грязный, подвальный мир города — для читателя это не новость. Как говорится, читали и про это и ни раз. Но Корчак показывает его глазами детей, а это уже совсем иная история. Не абстрактная — про тяжелую, грязную жизнь, а про детей, которые нуждаются в жалости и помощи, а их никто не замечает.

Их как будто нет в нашем мире. А они есть.

Вообще-то поначалу задачей Янека было собрать материал для книги. Но очень быстро он понял: просто записывать наблюдения — не получится, дети подземелья нуждаются в конкретной помощи.

Что может сделать для них Янек — в сущности, такой же ребенок, как они? Ничего особенного… Может подарить яблоко или маленькую игрушку; повесить на грудь ребенку крестик; начать учить читать или рассказать им сказки.

Однако самое главное, что делает герой повести: он замечает. Замечает детей, их проблемы, их страдания… Замечает мир, который другие предпочитают не видеть.

И это, увиденное, не может на него не повлиять. Мальчик из салона становится другим потому, что увидел иную, невиданную доселе жизнь.

Исследователь творчества и жизни Корчака совершенно справедливо пишет: «Из поглощенного собой писателя, собирающего материал для книги, он [герой повести] преобразился в человека, проникнутого духовной верой, ответственного за ближних своих»[50].

Конечно, первая крупная повесть молодого писателя была во многом автобиографична. Не случайно Корчак всегда занимался именно сиротами — детьми обездоленными, теми, кто особенно нуждался в помощи.

Да и имя герою — Янек — Януш Корчак дал явно не просто так.

Но важно еще и то, что книга поднимала очень личную проблему самого писателя, ту, что будет мучить его всю жизнь.

Корчаку всегда хотелось писать. И он почти ежедневно, склонялся с ручкой или карандашом над чистым листом бумаги. Даже перед самой гибелью, в фашистском гетто, он работал над своим дневником, относясь к нему, как к книге, у которой непременно будет читатель.

Однако при этом — и тоже всегда — Корчак считал, что работа писателя — недостаточна, что необходимо конкретное дело помощи конкретным детям. Он всю жизнь разрывался между листом бумаги и конкретными делами.

Эта же проблема встает перед Янеком, и он ее решает так же, как в будущем Корчак: надо и помогать детям, и писать: о детях и для детей.

2

В самом начале 1900 года Корчак принес «Дети улицы» в знакомый нам еженедельник «Шипы».

Главному редактору Александру Паевскому повесть не понравилась категорически: показалась скучной, грустной, короче говоря, совершенно неинтересной для читателя и невозможной для публикации.

Что же делать в такой ситуации молодому автору? (Корчаку, напомню, в это время 22, а то и 21 год.)

Забрать повесть. Либо — со скандалом, обидой и проч. и проч. Либо — с достоинством, тихо и значительно.

Но — забрать. Что же еще можно предпринять?

Корчак выбирает третий вариант, который не каждому бы пришел в голову.