Янтарный след

– Я найду способ, если… – Один взглянул на моего брата, – если твой сын отпустит Локи. Мы с ним вдвоем что-нибудь придумаем.

Мой отец кивнул Фрейру, и тот нехотя выпустил Локи, а потом убрал меч в ножны.

– Забирай твою лживую тварь.

Даже мне полегчало, когда сверкающее лезвие скрылось с глаз, и в палате стало прохладнее.

– Но если вы обманете и через три дня ётун придет за платой…

– Мы не обманем! – заверил Один. – Мы ведь тоже не хотим, чтобы из Асгарда исчезла наша лучшая добыча той войны…

* * *

На другое утро я проснулась от ощущения, что кто-то на меня смотрит. Смотрит пристальным неподвижным взглядом. Повернув голову, я открыла глаза. Возле моего ложа сидел волк – белый как снег, с зеленовато-голубыми глазами. Видя, что я проснулась, он встал и слегка помахал хвостом.

– Привет и здоровья тебе, Ульв Белый! – сонно пробормотала я. – Чего тебе нужно?

Он еще раз помахал хвостом. Сунув руку под подушку, я вытащила жезл преображений и протянула в его сторону. Я могла бы и так, но с жезлом проще, не нужно сосредоточиваться.

Миг – и вместо волка передо мной оказался молодой мужчина: с белой кожей, белыми как снег волосами и глубоко посаженными зеленовато-голубыми глазами на продолговатом скуластом лице. Смертные девы сходят с ума от восторга, если ему вздумается показаться им в этом облике – я-то знаю.

– Привет и здоровья тебе, Фрейя! – низким, обольстительным голосом прорычал он, встал на колени возле ложа и в знак почтения прижался лбом к моей руке на краю. – Меня прислали пригласить тебя на вал. Оттуда можно увидеть кое-что любопытное.

– Прямо сейчас?

Не хотелось вставать – через два дня начнется лето, я войду в полную силу, но одновременно буду и тратить много сил. Так заведено: летом у меня много сил и много труда, а зимой – наоборот. В последние два дня зимы я отчаянно цеплялась за последние капли отдыха…

Через два дня?

Я села. Ульв Белый тоже сел на пятки, не сводя с меня восторженного взора. Я потянулась, в моих волосах проклюнулись весенние цветы – лиловая сон-трава, белые подснежники и ландыши. Ульв Белый снова склонился, будто не мог выдержать этого зрелища, и прижался щетинистой щекой к моей руке. От этого прикосновения по моим жилам побежали веселые, дразнящие искры.

– Ступай! – Я отняла руку. – Передай, что я приду.

Он медленно встал. Видно было, что уходить от меня ему не хочется, – и не только по глазам. Ульв Белый, как и трое его братьев, – альвы наилучшего рода, вполне достойные получить то, чего он хочет. Но не сейчас. Я махнула на него рукой – и он снова принял волчий облик.

Я вышла на вал, одетая как следует: в свежем зеленом платье, а лиловая сон-трава у меня в волосах сама сплелась в венок. Волосы мои были цвета еще бледных солнечных лучей, не набравших полной силы, но глаза сияли голубизной, и я бы чувствовала себя прекрасно, – если бы не этот проклятый ётун с его проклятым жеребцом.

О́дин прохаживался по валу опираясь на копье. Я увидела его сзади – в его фигуре ничего старческого уже не осталось. Прямая широкая спина, мускулистые плечи… и огромный шрам, отражение того, что на груди, – ведь копье пронзило его насквозь. Я невольно содрогнулась – как всегда, когда это вижу. Я словно чувствую это копье в собственном теле – будто это я вишу на дереве, пронзенная, словно рыбка вертелом, без надежды освободиться, без надежды жить дальше, охваченная ужасом, тьмой и холодом без проблеска тепла и надежды… Я бы и не смогла. Я провожаю людей из смерти в жизнь и из жизни в смерть, но сама не пребываю в смерти. Умереть, уйти туда и вернуться может только Один, бог посвящений, бог возрастания через временную гибель. Потому он всегда носит в себе смерть, как я ношу жизнь. Потому он и все его сородичи так стремятся ко мне, но я не могу и помыслить, чтобы кто-то из них добился своего. Если он соединится со мной, его холодная бездна хоть на миг наполнится светом и теплом жизни. Но что будет со мной?

Оба волка вились вокруг него, черный ворон сидел на плече. Белого не было. Тут Один обернулся и увидел меня. Глаза у него были как вчера – без зрачков, налитые голубоватой стылой белизной, – и при виде меня в них на миг вспыхнул белый огонь. Я ощущаю этот всплеск жадного желания, которого он не может сдержать, как удар холода, и от этого дуновения мои цветы в волосах опустили головки.

Но он быстро взял себя в руки, ощущение голодного холода исчезло. Он кивнул мне, но не стал подходить – ждал, пока я сама подойду. Черный волк его подбежал ко мне, ткнулся носом в бедро. Своей рукой Один не смеет ко мне прикоснуться, но его звери – его мысли, взоры, чувства, – летят ко мне, кажется, помимо его воли.

– Приветствую тебя, Фрейя! – Когда я подошла, он величаво кивнул. – Благодарю, что откликнулась на мой призыв.

– Надеюсь, ты лишаешь меня последних дней отдыха не просто так, – я улыбнулась, и цветы в моих волосах затрепетали.

– Взгляни! – Он указал на равнину внизу. – Думаю, сегодня мы увидим кое-что забавное. Будет жаль, если ты это пропустишь.