Янтарный след

Снефрид не сводила глаз с посланцев Всеотца, и сердце билось от волнения, даже более сильного, чем у прочих. Она не сомневалась, что уже встречала этих двух птиц на своем пути. Кружилась голова, она словно находилась сразу и здесь, на зеленой поляне среди берез, и в избушке на безымянном голом островке. Но сознание этого знакомства приносило ей не столько радость, сколько тревогу. «И помни, – кричала ей в спину Старуха, – они найдут твой след на земле, в небесах и на море!»

Привлечь к себе внимание Одина – дело небезопасное. Даже если он желает тебе добра, это не значит, что его воля принесет тебе счастье. Славу – может быть, даже наверняка, но не счастье – как тем двум могучим воителям, Хедину и Хёгни, каждый из которых был сильнее, чем двадцать других конунгов, и которых воля Всеотца обрекла на вечный бой, в котором они, под властью чар, не могут ни победить один другого, ни даже погибнуть. Снефрид предпочла бы спокойное и безвестное благополучие, но знала, что выбор не в ее власти.

«Я не хочу этого!» – когда-то очень давно сказала она своей тетке Хравнхильд, пытаясь уйти от незримых троп, на которые та ее толкала. «Это хочет тебя!» – ответила ей Хравнхильд, и Снефрид не раз уже убедилась, что нити судьбы, опутавшие всякого человека с рождения, сильнее его воли.

Черный ворон тоже клюнул баранью голову, а потом повернулся к Снефрид. Его круглый черный глаз на миг закрылся, потом опять открылся. Что это? Ворон ей подмигнул?

Унося свою часть мяса, чтобы приготовить на стоянке, Асвардова дружина тронулась в обратный путь. Тропинка среди влажной травы и папоротника скоро вывела их к спуску с пригорка… и шедшие впереди резко остановились.

Послышались удивленные, тревожные возгласы.

Снефрид выглянула из-за чьих-то спин и поняла причину смятения.

У подножия пригорка, за пределами священной рощи, расположился целый отряд – человек тридцать. Все это были мужчины, все – вооруженные, и с первого взгляда было ясно, что это совсем чужие, неведомые люди. И облик их, и одежда, и даже оружие выдавали принадлежность к какому-то незнакомому Снефрид народу.

– Эйсты! – в изумлении воскликнул Кетиль. – Чего им здесь надо?

Снефрид вздрогнула и попятилась. В мыслях замелькало то, что Асвард по пути к острову рассказывал ей об эйстах. А главное – то, что на Дневном острове они не живут…

Откуда же они тут взялись? И ради чего?

Вспомнилась оставленная позади поляна, жертвенник перед старыми березами. Не зря Один выслал свои вездесущие глаза – пару черных и пару голубых, – понаблюдать за мореходами. Не к добру.

* * *

– Госпожа, исчезни с глаз! – Лейви живо загородил собой Снефрид и кивком послал ее назад, в глубину рощи. – А мы выясним, что этим ётунам надо.

Она послушалась и отошла на несколько шагов, чтобы ее не было видно, но так, чтобы самой хотя бы что-то слышать.

– Эйсты приходят в вашу рощу? – спросил Асвард у Сигфуса.

– Никогда! – не менее их встревоженный, тот покачал головой. – Зачем? У них свои боги и свои священные места – там, на Эйсюсле! Рощи – только больше из дубов, – камни, источники…

Он кивнул в сторону юга, где совсем недалеко от южной оконечности Дневного острова, за узким проливом, лежал остров Эйсюсла, в несколько раз больше и плотно заселенный эйстами.

– Так какого ётуна им тут надо? – Хлёдвир упер руки в бока, с хмурым вызовом оглядывая издали мужчин в узких коротких кафтанах из синей и черновато-бурой шерсти.

Эйсты явно чего-то ждали. Не то пока священная роща опустеет, не то пока выйдут те, кто в ней сейчас находится. В священном месте недопустимы никакое насилие и вражда, поэтому, если эйсты почитают хоть каких-нибудь богов, мореходы были в безопасности.

– Ты знаешь их язык? – снова обратился Асвард к Сигфусу.

– Немного. Они бывают у нас по торговым делам.

– Можешь пойти и выяснить, чего они здесь ищут?

– Да, могу, – не без колебаний, Сигфус все же кивнул, поскольку понимал, что просто спрятаться и выждать едва ли поможет. – Кто-то из вас…

– Я пойду с ним! – объявил Хлёдвир.

Трусом он не был, а после случая с «рождением Слейпнира» даже обрадовался случаю показать свою храбрость. Да и любопытство в нем всегда было сильнее осторожности.

Для разговора с богами оружия никто с собой не брал – кроме Лейви и его людей, которые свои топоры положили у ворот, а теперь снова взяли. Но у Хлёдвира был только ударный нож, а у Сигфуса – и вовсе ничего. Снефрид – прячась за ближайшим к опушке кустом, остальные – от ворот, наблюдали, как Хлёдвир и Сигфус пересекают луг и приближаются к эйстам. Несколько человек вышли им навстречу, все остановились и погрузились в беседу, помогая себе знаками. Сигфус толковал с основном с одним человеком – немолодым, кривобоким, с длинными седыми волосами, спускавшимися из-под синей шапки. Эйсты то и дело показывали на рощу. Беседа была оживленной, но не сказать чтобы кто-то проявлял враждебные намерения. Однако само то, что нашелся предмет для долгого разговора, внушало мореходам тревогу: если бы эйсты просто ждали, пока они уйдут, чтобы самим обратиться к богам, то дело разрешилось бы в несколько мгновений.