Яков. Воспоминания (СИ)

— Я только прошу Вас, — произнесла она, поднимаясь со стула, — навести справки о Садковском. Не забудьте.

И вышла из кабинета, не улыбнувшись мне на прощание.

Я посмотрел ей вслед. Затем на записку, лежащую на моем столе. Женщины! Кое в чем они все абсолютно одинаковы!

Но записку все же нужно было прочесть. В свете известий от полковника Варфоломеева, полученных мною давеча, приезд госпожи Нежинской в Затонск приобретал несколько иную окраску. Придется, видимо, с ней встретиться и постараться выяснить, что же привело госпожу фрейлину в провинцию на самом деле.

Мы сидели за столиком и беседовали. Горели свечи в канделябрах, негромко играл рояль. В ресторации уездного Затонска она выделялась, как роза среди полевых цветов, привлекая к себе невольные взгляды посетителей. Фрейлина Ее Величества Императрицы Нина Аркадьевна Нежинская. Она ничуть не изменилась с тех пор, как мы с ней виделись в последний раз. Такая же прелестная и утонченная. Такая же неискренняя и опасная. Когда-то она привлекала меня именно этой своей опасностью. Я наслаждался игрой с огнем, хождением по краю.

Теперь же, когда я знал о ней то, что знал, она была мне неприятна. Неприятна была ее неискренность, вечная ее игра. Неприятна была ее манера разговаривать со мной так, будто и сомнений не было в том, что наши отношения незыблемы, что они продолжаются по-прежнему. Как если бы у нее были на меня какие-то права. Даже ее манера произносить мое имя на немецкий манер меня раздражала теперь.

— Славный городишко, — рассуждала Нина снисходительно, — но, Боже, какая провинция!

Она посмотрела на меня сочувственно:

— Трудно тебе здесь, мой милый Якоб.

— Здесь не так уж плохо, — улыбнулся я в ответ сдержанно. — Проще, но чище.

Нина деланно рассмеялась:

— Вы только послушайте! Наш Штольман — идеалист! Послушай меня, — сделалась она серьезной, — твое место в Петербурге, и ты туда вернешься.

Хватит. Я больше не хочу всего этого. Ни для себя, ни даже ради дела. Я оставил эту женщину в прошлом и желаю, чтобы она там и оставалась.

— Нина, это должно закончиться, — произнес я твердо и спокойно.

Она взглянула встревоженно:

— О чем ты?

— Зачем Вы здесь? — спросил я, глядя ей прямо в глаза.

— Я соскучилась, — нежно произнесла Нина, склоняя головку к плечу. — Ты так холоден! Я обещаю, я все исправлю! Нужно только немного подождать, и ты вернешься в столицу.

Я отвел глаза, чтобы она не прочла там того, что знать ей не следовало. Итак, я кому-то мешаю в Затонске. Настолько, что меня готовы вернуть в Петербург, лишь бы я не путался здесь под ногами. Ну что ж, а теперь посмотрим, насколько сильно меня хотят удалить. Поиграем, госпожа Нежинская, как встарь!

— Вы думаете, мне это так важно? — сказал я ей с легкой усмешкой.

— А ты намерен оставаться здесь всю жизнь?!

— Не понимаю, зачем Вам все эти хлопоты. — ответил я прохладно.

— Затем, что ты мой! — сказала она со значением. — Ты нужен мне там, в Петербурге.

Пришлось вновь отвести глаза, чтобы она не увидела полыхнувшей в них ярости. Она и вправду так считает? Тогда Нина Аркадьевна куда наивнее, чем представлялось мне раньше!

Почувствовав, что перегнула палку, Нина сменила тему:

— Тебе кто-нибудь пишет из наших общих знакомых?

— Нет, — ответил я, не глядя на нее.

— Все забыли о тебе! — сказала Нина с горечью. — Одна я тебя помню! И думаю каждый день! Что? Ты мне не веришь?

Я усмехнулся молча. Это отличный прием, всегда работает. И теперь не подвел.

Она заговорила горячо и взволнованно:

— Я хочу, чтобы мы были вместе! И добьюсь твоего перевода!

Отлично, а теперь еще немножко выведем ее из равновесия:

— Боюсь и представить, как ты будешь этого добиваться.

Щеки Нины слегка окрасил румянец. Но самообладания она не потеряла. Потупила взор, нервно усмехнувшись:

— Я это заслужила.

Кажется, я переборщил.

— Извини.

— Нет, — улыбнулась она и сделала глоток вина, — принимаю безропотно. И даже не спрашиваю, кто эта юная особа, с которой ты повсюду появляешься.

Я почувствовал, как по моей спине пробежал холодок. Я и в самом деле переборщил. И она нанесла ответный удар. И бьет она метко. Если Нина Аркадьевна и ее друзья только заподозрят, что Анна Миронова значима для меня, опасность ей будет угрожать нешуточная. И еще не факт, что я смогу ее уберечь, особенно, не засветившись при этом.

Я, насколько это возможно, сделал безразличное лицо и сказал нарочито медленно:

— Это совсем не то, что ты думаешь.

— Да? — улыбнулась Нина деланно-изумленно. — А все только и говорят о Штольмане и его верной помощнице!

Интересно знать, кто эти «все». От кого она могла что-то слышать? Ведь она только вчера приехала и, кроме меня, никого в городе не знает!

— Да, она действительно помогает мне иногда, но…

— Конечно, — перебила Нина с язвительной улыбкой, — это же так увлекательно для барышни, посещать мертвецкую со своим кумиром!

— Прекрати, — я раздраженно отвернулся.

Этот раунд, я, похоже, проиграл вчистую. Чтобы отвести от Анны внимание Нины, мне потребуются гораздо более решительные действия, нежели мне бы хотелось.